Сад чудес и волшебная арфа - Джанетт Лайнс

Подойдя к красивому прилавку из орехового дерева, который тянулся почти во всю длину аптеки, Лаванда подумала, что этот мистер Рейн вовсе не так стар, как ей казалось. На вид ему было лет сорок, примерно ровесник Роберта Траута. И сложен вполне атлетически. Девушка не заметила никаких изменений в помещении с тех пор, как здесь хозяйничал отец. Все тот же красивый барельеф на потолке. Хрустальные бутыли прекрасной огранки, ряды банок, снежные шары-сувениры. Баночки с конфетами. В печи потрескивал огонь. Все выглядело почти так, как если бы отец просто вышел ненадолго, оставив пресс для таблеток и форму для свечек на прежних местах, попросив мистера Рейна на время его заменить.

Отис Рейн тяжело вздохнул и поинтересовался, что желает Лаванда. Она бы не дала ему столь нещадной характеристики, как та женщина в зале, но было в нем что-то размытое, словно в ткани, которую основательно постирали в хлорке.

Лаванда представилась, пояснила, что ищет «то, что мать могла оставить здесь, в магазине», и попросила разрешения осмотреться.

Новый аптекарь пожал плечами.

– Пожалуйста. Я вообще ничего не трогал в лаборатории. Там все осталось как при вашем отце. Да и нет там ничего интересного, кроме всяких бумажек, множества полок, уставленных какими-то зельями, пронумерованных бутылок без надписей. Похоже, ваш отец слегка сдвинулся на химии? Я собирался все это вылить и использовать бутылки повторно, но руки пока не дошли, и боюсь, что и не дойдут.

Лаванда поинтересовалась почему.

Отис Рейн снова пожал плечами.

– Я совершенно уверен, что не останусь здесь. Более унылого места мне не попадалось.

Как бы Лаванда ни жаждала найти вожделенный клад, но не смогла сдержать любопытства, поскольку мнение этого человека сильно расходилось с мнением многих других.

– Унылого? Как это? Вот приходит поезд – и привозит каких-нибудь знаменитостей, например духовидицу Аллегру Траут с помощником.

– Да бросьте. Нет даже нормального ледового катка. Я, например, хочу играть в хоккей.

– Но в последнее время тут как раз царил нешуточный ажиотаж. Разве вы не были на мистической феерии в здании суда? Там, похоже, собрался весь Бельвиль и не только.

Отис Рейн открыл баночку с лимонными леденцами и бросил один в рот.

– Я бы не стал тратить деньги на этих шарлатанов-спиритистов. Мошенничество сплошь и рядом.

Лаванда понимала: если кто-то начинает жевать конфету на глазах у собеседника, значит, разговор зашел в тупик. Она извинилась и ушла в заднюю комнату, где отец когда-то и устроил лабораторию.

Ошибки быть не могло, судя по отцовским записям, эти бутылки были вариациями на тему «Бодрящего тоника Фитча». Однако в этих сильнодействующих жидкостях растворилась бы любая заначка. Девушка принялась рыться в бумагах. Никаких подсказок. Она спросила у мистера Рейна разрешения заглянуть в ящики под прилавком.

– Извольте, мисс Фитч.

Насколько же атмосфера здесь теперь иная, думала Лаванда, выдвигая ящики и стараясь ничего не уронить. При отце это был жужжащий улей клиентов, собак, детей. Но теперь стояла сухая, холодная тишина, если не считать громкого тиканья часов, судорожного потрескивания огня и щелканья зубов аптекаря, крушащих лимонную дольку.

У Лаванды не было денег даже на пару конфет.

Ничего не найдя, она поблагодарила Отиса Рейна за то, что он позволил ей обыскать помещение.

Тот в ответ заверил девушку, что она в любое время может вернуться и еще раз все осмотреть. Потом дал ей свою визитку.

Лаванда вышла на холодный воздух, теперь снег валил. Взглянула на карточку: «О. О. Рейн. Надежные средства от разнообразных болей и расстройств». А еще имелось цветное изображение полуобнаженной девушки в сильно просвечивающей тунике. Красотка возлежала рядом с аптечным флакончиком, имеющим форму греческой колонны, украшенной гирляндами роз. От одного взгляда на всю эту оголенность у Лаванды побежали мурашки. Срочно захотелось укрыться толстым одеялом и выпить горячего чаю с корнем солодки.

Поразительно, какими разными могут быть два человека одного возраста. Лаванда приклеивала моховое сердечко на очередную открытку. С тревогой поглядывала на часы в ожидании Роберта Траута. Как измучен Отис Рейн, новый аптекарь, которому явно надоела эта рутина, и как энергичен, полон жизни Роберт Траут с его восприимчивостью к красоте, цветам и поэзии. Ему не помеха даже изуродованное лицо и тягостная бродячая работа.

С утра упорно валил снег. Лаванда делала открытки на кухне, чтобы не пропустить появление Роберта у задней двери. Он опаздывал, и девушка начала беспокоиться, что он может и вовсе не прийти. Наконец в дверь постучали, она открыла, и там стоял Роберт, дрожа от холода. На плечах у него образовались снежные эполеты. Лаванда поскорее затащила его внутрь.

– Кто-нибудь видел, как вы подходили к моему дому? – спросила она, вешая его пальто на спинку стула с сиденьем из конского волоса.

– За мгновение до моего появления мимо дома прошла крупная дама в роскошном капоре с бантиками.

– Это могла быть моя старая наставница, миссис Клемент Роуз. Она видела, как вы подходите?

– По правде говоря, не знаю. А нужно опасаться? Ну, то есть что она кому-то расскажет про наше свидание? Ведь стоит Аллегре об этом проведать, она немедленно сорвется отсюда и меня утащит. По ее правилам, во время гастролей любые личные привязанности запрещены.

Лаванде не нужно было напоминать, что Аллегра держала Роберта «на цепи». И миссис Роуз может стать серьезной проблемой.

– Да, опасаться следует, – сказала она Роберту. – Бельвиль – это одна большая слуховая трубка, а миссис Клемент Роуз, которую я очень уважаю, при всем том большая любительница и умелица в эту трубку нашептывать. Молиться надо, чтобы она прошла мимо не оборачиваясь и не увидела вас.

– Сегодня вечером я буду молиться именно об этом, мисс Фитч. – Роберта все еще трясло.

– Сэр, в этих краях сейчас зима. Разве у вас нет шарфа?

Он покачал головой.

У отца Лаванды было несколько толстых шерстяных шарфов. Один унаследовал Арло Снук. Надо поискать какой-нибудь еще для Роберта Траута, бедняга совсем закоченел.

Девушка повела его в гостиную к огню. Намедни она испекла ужасное печенье и теперь поставила у камина вместе с грушевым желе. И чай приготовила заранее.

Мужчина накинулся на еду так, словно голодал несколько дней.

– Как там арфа? – поинтересовался он, проглотив несколько печений.

Лаванда доела свое.

– Больше не играла, – пожала она плечами. – Но я очень рада, что вы тоже стали этому свидетелем. Потому что я, услыхав впервые, подумала, что либо мне это причудилось, либо я тронулась умом. А теперь вы можете подтвердить, что со мной все в порядке.

Роберт рассмеялся.

– Кроме нас