Граф Таррагона - Виктор Васильевич Бушмин

были и христиане, и мусульмане, направились в цитадель, просыпавшуюся с криками первых петухов навстречу новому дню…

ГЛАВА XI.   Капля счастья в море проблем.

Париж. 14 июня 1129г.

Для сегодняшней беседы Людовик выбрал самое неожиданное место – маленький сад монастырской школы Сент-Виктора, чем немало удивил Сугерия. Он, даже не подозревая, о чем могла зайти речь, собрал кучу финансовых пергаментов, строительных сводок и большие рулоны с перечислением доходов королевского домена. Всякое может ему прийти на ум, – решил министр, – Луи в последнее время сам не свой…

Он проследовал к монастырю пешком, сопровождал всесильного министра только один высоченный и немногословный королевский сержант, вооруженный короткой пикой, рондашем и мечом. Сугерий всегда чурался показного демонстрирования собственной значимости, ограничиваясь несколькими охранниками.

Людовик, располневший и разжиревший еще больше прежнего, трамбовал дорожки монастырского сада, засыпанные мелкой гранитной крошкой, поднимая тучу пыли и громко сопя, что выдавало его озабоченность и плохое настроение.

Аббат услышал его сопение издалека и понял, что сегодня король настроен весьма по-боевому. Он вышел из-за подстриженного куста шиповника и поклонился. Людовик засопел еще громче и, сурово посмотрев на него, устало плюхнулся на небольшую скамью, стоявшую рядом с ним.

– Сир… – Сугерий низко поклонился, выбрав самый нейтральный вариант приветствия его величества.

Людовик исподлобья посмотрел на него, надул щеки и, выпуская воздух, произнес:

– А мне доподлинно известно, аббат, что он до сих пор жив…

Сугерий оторопело вскинул вверх свои брови и удивленно переспросил:

– Кто?..

– Да протеже твой!!.. – рявкнул Людовик. – Филипп де Леви!..

Аббат понял, что король снова решил поиграть в месть, без разрешения присел возле него, чем вызвал еще большее сопение монарха, дал королю немного подышать и насладиться своей злостью, после чего, бросив на него быстрый взгляд, ответил:

– Глупости, сир. Он мертв и похоронен под Бургосом, на старом кладбище церкви Святого Михаила…

– Чушь собачья! – Взревел Людовик. – Он жив! Жив! И, заметь, абсолютно здоров… – последние слова он произнес почти шепотом.

– Вас ввели в заблуждение, сир… – аббат источал спокойствие и не поддавался на провокации короля, ожидавшего увидеть растерянность или, хотя бы, испуг в глазах своего министра, советника и главы тайной службы. – Священник, хоронивший его, дал клятвенные показания, они записаны и хранятся в моем архиве. – Сугерий снова искоса бросил быстрый взгляд на Людовика. Тот, столкнувшись с железной логикой и доводами своего министра, начинал успокаиваться. Аббат решил довершить начатое до конца, повернулся к королю и, взяв его за руку, крепко сжал ее и сказал. – Луи, мой король и мой, я надеюсь, друг, – король часто-часто закивал головой, – успокойся. Филипп де Леви мертв. Он убит отцом девушки, которую соблазнил и обманом выкрал из дома некий Робер Бюрдет. Этот нормандец, который был с ним, до сих пор мается и не знает, как ему передать на родину де Леви фамильный меч и цепь владетеля Сент-Нома… – он осторожно выпустил руку короля из своих ладоней. – Кстати, этот Робер Бюрдет, насколько мне известно, приходится дальним родичем небезызвестного вам Гуго де Биго.

– Точно! – улыбнулся король. – Вот, пускай он или его люди проверяют… – Людовик с довольным видом погладил себя по большому животу. – Эта его застарелая месть к семье де Леви уже порядком утомила меня. Пускай сам проверяет, разбирается и карает…

– Я понял вас, сир… – Сугерий встал и поклонился. – Мне, надеюсь, можно покинуть вас?

Король, словно маленький ребенок, обиженно надул губы и произнес:

– Спешишь, да? Мол, дел по горло?.. – Сугерий в ответ покачал головой, соглашаясь со словами короля. – Бросаешь своего друга в тоске и одиночестве…

– Сир… – аббат развел руками в стороны. – Дела королевства…

– Наплюй, давай, может, в кости поиграем или в шары?.. – он умоляюще посмотрел на аббата.

– Нет, ваше величество, – сухо отрезал Сугерий, – дела короны не терпят отлагательств.

Аббат поклонился и, развернувшись к королю спиной, поспешил прочь, семеня по каменистым дорожкам монастырского сада.

– Вот двуликий… – прошипел он, когда король, сидевший на лавочке, исчез за поворотом аллеи. – Совсем стыд потерял. Заставляет меня убить сына человека, который, пожалуй, был его самым преданным и верным другом, безропотным слугой и безжалостным мечом. Увольте… – он шел и размышлял обо всем, что сказал ему Людовик. – Неужели Филипп, каким-то чудом выжил? – он остановился и, подперев пальцами подбородок, задумался. – Нет. Это невероятно. Хотя… – Сугерий улыбнулся, его глаза потеплели, он вздохнул с облегчением и скрытой надеждой, осенил себя крестом. – Молодец, малыш…

Аббат вернулся в свой маленький домик, расположенный на острове Ситэ, сел за стол и, обмакнув перо в тушь, стал писать спешную и секретную депешу в Англию.

– Моему брату во Христе, достопочтенному мессиру Гуго де Биго, графу Норфолка и коннетаблю его величества короля Англии и герцога Нормандии Генриха, сына почитаемого мной покойного короля и герцога Гийома… – он поднял глаза, уставился на старые стропила, державшие крышу его маленького домика, задумался и, улыбнувшись, продолжил. – Твой старинный друг, аббат Сен-Дени Сугерий, шлет поклон и справляется о твоем здоровье. Известия, заставившие нас всех волноваться, слава Богу, оказались ложными. Тот, о ком ты так сильно беспокоился, уже никогда не омрачит твоё сердце, равно, как и сердце моего сюзерена, Божьей милостью и с согласия Его святейшества папы Римского, короля Людовика, сына Филиппа… – аббат подумал, что, коли он начал врать, надо прибавить что-нибудь из правды, имевшееся у него. Он снова обмакнул перо в тушь и стал старательно выводить витиеватые буквы. – Доподлинно известно, что он покоится на кладбище…

Сугерий встал и прошелся по комнате, бросил взгляд на пергамент, расстеленный на столе и, вспомнив что-то, по-видимому, очень важное, подбежал и, усевшись на скрипучий стул, дописал:

– Смерть оного может подтвердить монах церкви и мессир Робер Бюрдет, похоронивший его и оплативший панихиду. Как мне доподлинно известно, сей шевалье приходится тебе родственником. Твой друг во Христе. Сугерий. Аббат.

Он встал и, свернув пергамент в рулон, поместил его в кожаный футляр, залил сургучом и приложил свою печать, с довольным видом потер руки и вслух произнес:

– Может и проглотит наживку, упырь…

Таррагон. 16 июня 1129г.

Большой зал дворца нового графа Таррагона был готов к торжественному приему гостей из Арагона и Барселоны, приславших своих министров для того, чтобы, как они размечтались, принять присягу верности и земли от Робера Бюрдета.

Филипп де Леви, который, как вы помните, стал Робером Бюрдетом, сразу же после вступления во владение Таррагоном и его землями провозгласил себя графом Божьей милостью, чем немало