Душа Лахора - Читра Банерджи Дивакаруни

умоляли его отдохнуть, но вы же знаете, как упрям его величество.

Я опускаюсь у кровати Саркара и беру его за руку. Когда муж уезжал, мне хотелось, чтобы он отсутствовал подольше, и вот теперь, когда я это вспоминаю, меня охватывает чувство вины. Мое дурное желание сбылось.

Дхиан смотрит на неподвижного Саркара и вздыхает.

– Лучше послать за Май Наккайн, пусть придет ухаживать…

– Нет, – перебиваю я. Если Май придет, она уж позаботится о том, чтобы не допускать меня до Саркара, пока полностью не отравит его разум. Я в отчаянии откидываю покрывало и смотрю на Дхиана в упор, улыбаюсь ему, призываю на помощь все свои чары: – Визирь-джи, пожалуйста, позвольте мне поухаживать за повелителем. Я прослежу, чтобы он отдыхал и ел как должно. А когда ему станет лучше, принесу Далипа. Вы же знаете, как Саркар любит проводить время с сыном. Я уверена, это поможет ему выздороветь.

Дхиан колеблется.

– Попробуем день, может два. Если к тому времени улучшение не наступит, лучше позвать Май. У нее большой опыт в уходе за махараджей.

Я с облегчением благодарю Дхиана, потом спрашиваю у врачей, что надо будет делать, и старательно повторяю все их указания.

– Капсулы нужно класть Саркару под язык каждые четыре часа. Правую сторону тела массировать каждый час лечебным миндальным маслом, особенно руку, которой он не может пошевелить. Вот этот флакон держать у него под носом, чтобы он вдыхал целебные пары. Если проснется, поить его с ложечки ячменным отваром.

Дхиан внимательно смотрит на меня.

– И не говорите с махараджей ни о чем, что может его расстроить.

Я бросаю на него невинный взгляд.

– Само собой.

Я посылаю Манглу – она прорвалась сюда через солдат – разбудить придворного повара, чтобы он приготовил ячменный отвар, и королевского дегустатора, потому что нельзя забывать о возможности заговоров, особенно в таких ситуациях. Измученных врачей я отправляю вниз поспать, помощникам велю ждать в алькове, пока они не понадобятся, а Дхиану советую идти домой. Я обещаю всех их вызвать, если что-то изменится. Сначала визирь отказывается, но потом с усталым вздохом соглашается.

– Как думаете, завтра нашему Саркару станет лучше? – спрашиваю я врачей.

Ваид говорит, что это возможно, но длинное немецкое лицо Хонигбергера полно пессимизма.

– Чтобы быстро восстановиться после такого удара, понадобится чудо.

Когда все уходят, в покоях воцаряется тишина. Мангла устраивается у двери. Я держу Саркара за руку; она холодная и вялая, как у мертвеца. Я бросаю взгляд на накрытое салфеткой блюдо-тхали, которое приготовила для вечера любви. А я еще беспокоилась, что Саркар разозлится и накажет меня! Все оказалось куда хуже. Мне приходится прикусить губу, чтобы не заплакать.

Так, надо взять себя в руки, думать о муже, а не о себе. Я негромко зову его, но он не отвечает. Когда я целую его в щеку, меня и саму пробирает холод. Луна опускается все ниже. Мангла заново наполняет лампы маслом. Прислужники делают Саркару массаж и уходят. Я засовываю ему под язык лекарственные капсулы. Он не издает ни звука. Молитвы у меня закончились. Поднеся палец к его ноздрям, я едва чувствую дуновение.

Повинуясь импульсу, я залезаю в постель к Саркару и притягиваю его к себе.

– Возвращайся. Ты нужен мне. Ты нужен Далипу. Ты нужен Пенджабу. Ты не можешь умереть. Пока не можешь. – Я шепотом повторяю это снова и снова, пока не засыпаю от усталости.

Потом я резко просыпаюсь, чувствуя себя виноватой, и вижу, что в окно льется солнечный свет. Наверное, ночью я повернулась: я лежу спиной к Саркару и лицом к Мангле, которая устроилась возле кровати, скрестив ноги. Служанка улыбается и показывает на что-то. Повернув голову, я вижу, что Саркар ночью тоже шевелился: он повернулся ко мне и приобнял меня здоровой рукой. И дышит он нормально, даже чуть-чуть похрапывает.

Надо бы встать и привести в порядок одежду. Нельзя, чтобы врачи застали меня в таком виде. Но я не хочу беспокоить Саркара, поэтому продолжаю лежать, чувствуя, как теплое тело мужа прильнуло к моему. Когда врачи приходят и изумляются тому, как полегчало правителю, я без смущения улыбаюсь им. У меня улыбка настоящей рани, и больше того: улыбка влюбленной женщины, которая знает, что ее тоже любят.

* * *

Новости дошли до Май Наккайн – у нее везде соглядатаи. Она врывается в Шиш-Махал со своими прислужницами и свитой ваидов как раз в ту минуту, когда я пою больного ячменным отваром. Старшая жена требует, чтобы Хонигбергер и врач Саркара немедленно передали его заботам ее ваидов, и не обращает внимания на их мольбы о том, что Саркара нельзя беспокоить, что в таком уязвимом состоянии менять метод лечения опасно.

– Разве я и мои ваиды не выхаживали его после каждой болезни? – вопрошает она. – Я лучше всех вас знаю, что ему на самом деле надо.

Я чувствую, что Саркар начинает нервничать, и пытаюсь успокоить старуху:

– Пожалуйста, Май, давайте поговорим снаружи. Суматоха ему не на пользу.

Она разворачивается ко мне:

– Ах ты, выскочка, притворяющаяся верной женой. Я знаю все твои штучки! Ты примчалась сюда прошлой ночью, надеясь соблазнить Саркара прежде, чем он тебя накажет. Жаль, что он плохо себя чувствовал и не смог тебя вышвырнуть. Но я сделаю это за него. – Она зовет стражниц.

Во рту у меня пересыхает от ужаса. Я заставляю себя говорить с уверенностью, которой не ощущаю.

– Достопочтеннейшая рани, вы беспокоите Саркара. Мое присутствие ему на пользу, спросите врачей. Визирь поручил мне заботиться о повелителе, а если вы не согласны – обратитесь к Дхиану.

Я готовлюсь к бою: просто так Май не сдастся. Что мне делать, если она прикажет стражницам уволочь меня, как на том давешнем мехфиле?

А потом Саркар медленно берет меня за руку, смотрит на Май Наккайн и качает головой. Вот и всё. Моя противница потерпела поражение.

* * *

Становится холоднее. С деревьев шалмали осыпаются алые цветы. Я сама массирую Саркару руки и ноги, кормлю его с ложечки. Если ему не спится, то и я бодрствую, составляю ему компанию. У меня нет музыкальных способностей, но иногда я пою, чтобы муж успокоился и заснул наконец. Утром он шутит, что я ужасно фальшивила и ему пришлось сбежать в страну снов.

И Далип тоже помогает. О нем, слава Вахе Гуру, заботится Гуддан, но Мангла все равно приносит мне малыша несколько раз в день, чтобы я его покормила. Потом я кладу сына рядом с отцом. Саркар смотрит, как