Расколотая корона - Виктория Холт

Я держу ее под стражей, — сказал король, — но она живет как королева. Она не терпит никаких лишений, кроме того, что не может путешествовать, а когда покидает замок, то только с вооруженным эскортом. Учитывая то, что она сделала и пыталась сделать, я должен держать ее под стражей. Это трагедия, милорд кардинал, когда человека лишают его естественных прав.

— Это так, милорд.

— Я давно подумывал о том, чтобы отстранить от себя королеву.

— Вы имеете в виду развестись с королевой? Это будет невозможно.

— Мы с королевой — близкие родственники. Мы могли бы развестись на основании кровного родства.

Кардинал вздохнул. Вечная просьба. Основание — кровное родство! При желании можно было найти какую-нибудь кровную связь между знатью Англии и всей Европы. Беда была в том, что, удовлетворяя просьбу одной стороны, оскорбляешь другую.

Тогда кардинал поклялся, что передаст просьбу короля папе, и заверил короля, что сделает все возможное, чтобы донести до Святого Отца все трудности, с которыми столкнулся король Англии.

***

Ричарду де Люси, главному юстициарию короля, Генрих всегда мог доверять. С тех пор как Генрих взошел на трон, Ричард де Люси занимал высокий пост и ни разу не подвел короля. Бывали моменты, когда он гневил его, но Генрих был достаточно мудр, чтобы понимать: Ричард де Люси отстаивал свое мнение лишь потому, что считал его благом для Англии и короля. Проницательный правитель не станет хуже думать о слуге, который перечит ему ради его же блага.

Ричард де Люси был человеком короля, и потому, когда он пришел к Генриху в смятении, тот был готов его выслушать.

Ричард, в своей обычной манере, перешел прямо к делу.

— Визит кардинала Гугуцона устроен не только для того, чтобы разрешить спор между Кентербери и Йорком, я знаю. Милорд, вы замышляете развод с королевой.

— Тягостно быть связанным с той, что показала себя врагом.

Ричард согласился, что это так.

— Милорд, что станет с королевой, если вы разведетесь с ней и женитесь снова?

— Она останется моей пленницей. Клянусь очами Божьими, Ричард, неужели ты думаешь, я отпущу эту женщину на свободу, чтобы она вернулась в Аквитанию и плела против меня заговоры?

— Нет, не думаю, милорд. Но я умоляю вас обдумать это дело с величайшей осторожностью.

Король выглядел раздосадованным, но Ричард уже не раз не обращал внимания на нарастающие признаки гнева.

— Ты думаешь, я не обдумал это дело с величайшей осторожностью! — вскричал король.

— Я знаю, что это давно ваша главная забота. Но я умоляю вас, милорд, еще раз взвесить, что будет означать этот развод.

— Он избавит меня от волчицы, которая стала для меня сущим проклятием и настроила против меня моих сыновей.

— И не только от нее, милорд. Он избавит вас и от Аквитании.

— Я удержу ее.

Ричард покачал головой.

— Она — герцогиня, а ваш сын Ричард провозглашен герцогом.

— Это пустой титул. Аквитания — моя.

— Вы получили титул, женившись на герцогине, но народ никогда вас не примет. Они всегда были преданы королеве и считают ее своей истинной правительницей. Избавитесь от королевы — лишитесь и Аквитании.

— Клянусь очами Божьими, Ричард, ты хочешь оставить меня связанным с женщиной, которую я ненавижу.

— Я ничего не смог бы поделать, милорд, если бы вы пожелали иного. Мой долг — напомнить вам, что будет означать этот развод. Она — великая наследница. Аквитания восстанет против вас. А что до Нормандии?

— Мои сыновья поклялись не поднимать против меня оружие.

— Милорд, мы знаем, чего стоят эти клятвы в час нужды.

— Проклятье, Ричард. Ты смущаешь мой покой. Я уже все решил. Но, мой добрый друг, я знаю, что ты говоришь это из любви и преданности ко мне.

— Значит, я достиг своей цели.

— Так ты считаешь, что нет способа получить развод без смуты, которая может продлиться до конца моих дней?

— Именно так я и считаю, милорд.

— Но я хочу жениться снова.

— Милорд, не могли бы вы удовольствоваться любовницей? Вы давно пошли на этот компромисс.

— Теперь это не так просто. Скажи мне правду, Ричард, до тебя доходили слухи?

— Доходили, милорд.

— Значит, об этом говорят.

— Осторожно и лишь в определенных кругах. Мы должны проследить, чтобы это не получило широкой огласки.

— Но что мне делать, Ричард?

— Эта дама удалена от двора. Она отправилась на север для своего образования. Когда она вернется, было бы хорошо, если бы вы больше с ней не виделись.

— Это невозможно.

— Ее следует немедля выдать замуж.

Король сжал правую руку в кулак и ударил по левой ладони.

— Нет, — сказал он. — Я никогда на это не соглашусь.

— Если бы она не была дочерью короля Франции…

— Именно потому, что она ею является, я и мог бы на ней жениться.

— Нареченная невеста вашего сына!

— Такие помолвки часто ничем не кончаются.

— Это так. Но именно вопрос развода должен заставить нас задуматься. Милорд, вы должны решить: либо брак и потеря ваших владений, либо вы сохраняете над ними власть и остаетесь в браке с королевой.

— Кардинал намекает, что развод возможен.

— Разумеется, милорд. Разве его повелитель не хотел бы видеть вашу власть урезанной?

— Ты твердо решил мне помешать.

— Я твердо решил служить вам всем сердцем и всеми силами, и если я оскорбляю вас этим, так тому и быть.

Король взял Ричарда де Люси под руку.

— Мой добрый друг, — сказал он, — вижу, мне нужно уединиться и поразмыслить над этим.

Он не мог уснуть; он скакал по лесу, возвращал конюхам взмыленного коня; он лежал на своей постели и вглядывался в будущее.

Он размышлял, принимал решение и менял его.

И все это время одна мысль неотступно билась в мозгу: Алиса, которую он любил, — и потеря Аквитании. Алиса — и война. Сохранить Алиенору, королеву, которую он ненавидел, — или утратить власть над своей империей.

Он часто думал о своем прадеде, Завоевателе, и ему казалось, что тот является к нему во снах. Он видел презрение и холодное осуждение на этом суровом лице. Для Вильгельма Завоевателя такой дилеммы не существовало бы. Он никогда не смог бы и помыслить, что женщина может быть важнее власти. В тех же снах он