Уроки черного бусидо Димы Сабурова (СИ) - Вязовский Алексей

Сьюпириор иезуитской миссии в Японии Луиш де Алмейда отложил перо и устало облокотился о край палисандрового стола. Прожитые годы давали себя знать, и с каждым днём это чувствовалось всё сильнее. Он ещё раз перечитал своё послание папе Григорию XIII, который внимательно следил за действием ордена на краю Ойкумены. В этот момент перед ним бесшумно появился служка в простой рясе и услужливо склонился перед главой католической миссии.

— Э-э-э, брат Гильермо? — полувопросительно сказал Луиш.

— Истинно так, ваше преподобие, к вашим услугам, у вас превосходная память, — подобострастно произнёс служка.

— Не старайся льстить мне, Гильермо, — усмехнулся сьюпириор. — Надеюсь, пока я ещё правильно оцениваю свои способности, но вот возраст даёт о себе знать. Впрочем, оставим это. Ты что-то хотел мне сказать?

— Мальчишка Ёсио, сын садовника, прибежал из порта. Только что в Нагасаки пришла каракка «Санта-Катарина».

— Добрые вести. К нам прибыл генерал-викарий Восточной Индии. Распорядись приготовить всё для достойной встречи.

— Слушаюсь, ваше преподобие.

Луиш встал и прошествовал в жилые покои, где не торопясь принялся приводить себя в порядок — умылся, глядя в отполированный лист меди, подстриг седую бороду… Внезапно в окно ворвался шум со двора, ржание лошадей и скрип колёс. «Ну, вот и Алессандро приехал», — подумал сьюпириор с облегчением и отправился встречать долгожданного гостя.

— Дорогой Алессандро, — начал разговор Луиш, когда они после должных приветствий уселись за стол. — Рад видеть тебя в добром здравии. Надеюсь, путешествие было приятным?

— Мерзкое ощущение, друг мой. Проклятая качка, из трюма вечно несёт какой-то вонью, повсюду сырость и шмыгают крысы. Возле Сяодун дао попали в шторм, чуть не потонули. Два дня ставили запасную мачту. Какое счастье, что под ногами вновь твёрдая земля!

Служки принесли зелёный чай, блюдо с фруктами.

— Слава богу, всё позади и никто не пострадал.

— Увы, после шторма, вспыхнули огни святого Эльма, весь корабль окутали и всполохи на полнеба…

— Ты ошибаешься, на самом деле это не огни святого Эльма, а южное сияние aurora australis. Попробуй, доминус, вот это, — Луиш взял крупный мандарин, начал его очищать. — Называется по-японски «накадзимо-микан». Очень сладкий, необычный фрукт.

— Да хоть само полярное, будь оно трижды не ладно. Из-за него сошёл с ума мой раб Ясуф.

— Да что ты говоришь⁈

— Закатил глаза и с размаху головой о палубу, — Алессандро взял дольку мандарина, попробовал. Довольно улыбнулся, взял ещё одну. — Пытались его поднять, взгляд совершенно безумный, лопочет что-то по-своему, не понятно. Такое впечатление, что абсолютно забыл португальскую речь. Стал буйным. Бился головой об стену. Пришлось заковать в кандалы и запереть в трюме. В порту проездом оказались два японских доктора — позвал их посмотреть Ясуфа. Всё бесполезно, даже ещё хуже стало. Дураки забыли запереть дверь, так раб вырваться из трюма и устроил драку с матросами.

— Как интересно, и что же было дальше?

— Да ничего интересного. Был изрядно бит, закован в ножные кандалы. Валяется в трюме каракки — двух матросов почти покалечил. А я совершенно не представляю, что мне с ним делать!

— А приведи-ка его ко мне завтра. Говоришь, негр бился головой об стену? Очень любопытно будет взглянуть — я знаком с обрядом экзорцизма. К тому же являюсь доктором медицины.

— Думаешь, сможешь его вылечить?

— Я вообще-то у самого великого Парацельса учился!

— Твой Парацельс, откровенно говоря, был бабник и хороший пьяница.

— А кто не пьёт? Назови! Нет, я жду!

— Луиш, ты ждёшь не напрасно. Пять бочек настоящего портвейна из Порту уже разгружают на пирсе!

— Я должен это увидеть! Бог услышал мои молитвы.

Иезуиты вышли на центральную улицу Нагасаки, неторопливым шагом направились в порт. Вокруг кипела жизнь — грузчики катили бочки, рыбаки тащили вечерний улов…

Навстречу священникам «выплыла» — по-другому и не скажешь — разодетая женщина, дама, юдзё. Девушка благоухала сандаловыми духами, в её высокую, изощрённую причёску было воткнуто сразу полдюжины необычных заколок в форме бабочек. Сопровождали её сразу двое слуг, один из которых нёс зелёный зонтик.

Дон Алессандро поклонился первым, размышляя, что понадобилось такой женщине в Нагасаки.

— Святой отец, — произнесла она на корявом португальском.

— Госпожа Норико, — Луиш протянул руку для поцелуя, перешел на японский. — Позвольте представить вам дона Алессандро, смиренного викария святой нашей матери церкви.

Священник заметил, что бант её пояса вызывающе повязан спереди.

— Дон Алессандро вчера прибыл к нам из Макао, — продолжал дон Луиш, тут же переводя для Валиньяно.

— Ах, как любопытно, — от нежного голоса Норико Алессандро пробрала дрожь. Он сложил руки в молитвенном жесте, произнес про себя «и не введи нас во искушение…»

— Пожалуйста, навестите меня в чайном домике, очень хочется узнать, как живут за морем, — юдзё поклонилась, царственно повернулась и проследовала по главной улице квартала. Путь перед нёю очищался словно сам собой…

Де Алмейда озабоченно посмотрел вслед.

— Юдзё первого класса в этой дыре… Боюсь, Алессандро, это шпионка Франсиско.

— Дайме Отомо?

— Да. Такая шлюха берет полкабана за одну ночь.

— Полкабана — это сколько?

— Золотая монета весом треть унции города Труа.

— Прилично! За такую цену в Нарбонне можно снять весь портовый бордель со всеми шлюхами.

— Как интересно! — Луиш удивлённо посмотрел на Алессандро. — Откуда тебе известны нарбоннские расценки?

— Разумеется, после исповедей нарбоннских грешников! И что же она вытворяет за такие деньги?

Луиш пожал плечами:

— Поговаривают, что раз в три года высшая школа куртизанок в Гион совершает обряд принятия учениц в высший ранг таю. Главное испытание состоит в том, что девушка, претендующая на доступ к сокровенным тайнам школы, на власть над мужчинами, должна проявить высшую доблесть, переместиться из Киото в Нара без носильщиков, не выходя из носилок. Правда ли это — я не знаю. Но вообще я восхищен. Отомо прислал к нам очень ценного шпиона!

Глава 3

Второй раз я приходил в себя тяжело и долго. То и дело проваливаясь в забытьё и выныривая обратно. Когда появился минимальный фокус в глазах — на всякий случай глянул на себя «нового». Нет, всё «по-старому» — чернокожее тело, сильно избитое, местами окровавленное. Да… «отрихтовали» меня морячки здорово. Кулаки сбиты, даже сжать не могу. И тоже все в крови. Мне это напомнило детский кошмар. Лет в пять мать дала нож и послала в подсобку принести картошки. Я разрезал мешок, наколол пару штук. Потом нож воткнулся во что-то мягкое. Я его вытащил и увидел кровь. Она текла по клинку, стекая на рукоять. Я заорал, кинул нож прочь и бросился бежать. Как оказалось, родители положили в мешок с картошкой еще и свеклу.

Все-таки я в прошлом. Была надежда, что всё это какой-то бред воспалённого сознания, но визит на палубу доказал — нет, тут средневековая Япония. Старинное судно в порту, полном джонок, домики с восточной черепицей. Рассмотреть я успел не всё — слишком быстро началась драка. Но то, что увидел… И главное то, чего я не увидел! Столбов под электричество, современных судов, инверсионных следов самолётов в небе… Ничего этого нет.

Я попытался поменять положение тела, и меня тут же пронзила боль в рёбрах. Путём медленного ощупывания и микродвижений удалось выяснить — переломов конечностей вроде нет. Но голову мне опять разбили, на макушке новый, слипшийся от крови колтун.

Спустя пару часов, как я очнулся, в мою каморку зашёл всё тот же священник и всё те же японские «колобки». Последние имели неважный вид и явно меня боялись. Клирик разродился длинной речью, которую никто из присутствующих не понял. Я посмотрел ещё раз на свои ноги, которые были закованы в дополнительные кандалы — теперь совсем всё по-серьезному.