Чёрный викинг - Бергсвейн Биргиссон

У устья Оби была сделана удивительная находка, которую никто в музее по незнанию не мог объяснить, пока не появился Николай: скандинавская фибула приблизительно 900 года![228]

Каким невообразимым образом она там появилась? В 1200 км на восток по прямой от Мезени!

После того как Николай завершил свой рассказ о скандинавской фибуле с Оби, которая, как он предположил в своей статье 1995 года, имеет норвежское или шведское происхождение, все критические голоса в зале стихли. Археологи получили доказательство.

* * *

Хьёр прибыл не только ради торговли. Он уже немолод и хочет обеспечить своим потомкам доступ к тем же товарам, что есть у него, не только к тем же ресурсам. Но всё не так просто. Хьёр со своими людьми не может просто высадиться на острове Моржовец, забить столько моржей, сколько сможет, и наполнить свои корабли. Одно дело добраться до этих мест, но совсем другое — охотиться на зверя, а потом изготовлять канаты из шкур и масло из сала. Если они станут всё делать сами, то вряд ли успеют вернуться домой до осенних штормов. Нарезать моржовую или тюленью шкуру тонкими полосками — работа, требующая много времени и труда, морж весит около 800 кг, и с его тушей нелегко иметь дело. Мы помним также, что Оттар отправился к Белому морю не за шкурами морских млекопитающих, а за 60-локтевыми канатами из моржовых и тюленьих шкур.

Для производства масла из сала требуется много времени. Сало же занимает на корабле слишком много места, к тому же во время пути оно может прогнить или зачервиветь. Поэтому, по свидетельствам источников, путешественники заключили союз с охотниками. А единственный способ обеспечить длительный союз — это поступить так, как поступил в своё время сам конунг Хьёр: женить сына на женщине из народа охотников.

Судя по всему, Гейрмунд женился на женщине из этого народа. Мы не знаем, как правильно произносилось её имя, знаем только, что древние норвежцы называли её Illþurrka, Ильтурка. Так древнескандинавский язык фонетически адаптировал слово из неизвестного иностранного языка. Если судить по сказаниям и топонимам, то Ильтурка похоронена где-то под каменным кругом посередине между главными усадьбами Гейрмунда в Исландии. Если верить легендам, она владела колдовством и была шаманкой.

Мы почти ничего не знаем об этой женщине с загадочным именем из-за ксенофобской позиции исландских историографов.

Свадьба

Она стоит перед ним посреди сибирской равнины. Она кажется совсем крошечной. То ли невеста действительно настолько хрупкая, то ли такое впечатление складывается под воздействием окружающих просторов, Гейрмунд понять не может. Её нарядили в костюм невесты, наверное, каждому имеющемуся у нее металлическому изделию нашлось место на её платье и шапке, в её ушах и носу.[229] Норвежцам зрелище представляется комичным, Ульв Косой быстренько сочиняет о ней кеннинг, он называет её дубом железа, в отличие от привычных кеннингов о женщинах, которых называют ДЕРЕВОМ ЗОЛОТА или СЕРЕБРА.

Жених и невеста подходят друг к другу. Шаман бьёт в большой бубен, который тоже разукрашен медью, латунью, и развевающимися кожаными ремешками. Гейрмунд смотрит на невесту и, возможно, думает: дома, в Норвегии, все сочтут тебя уродиной, а мне ты кажешься красивой. Он заглядывает ей в глаза, такие узкие, что в них не сможет проскользнуть никакая нечисть. Лицо у неё плоское, как поверхность озера. А потом он произносит её имя на свой, норвежский, манер: Illþurrka…

Говорят, процесс заключения брака у ненцев начинается у родителей будущего жениха. О купле невест у юраков говорится: «внешность девушки обы но не имеет большого значения». О браке договариваются, когда девочке исполняется 12–13 лет.[230] После того как было решено связать юную Ильтурку и молодого Гейрмунда узами брака, наверняка обе стороны захотели отметить это событие своими ритуалами.[231] Возможно, у норвежцев появился повод достать солёное мясо и пиво, которые они привезли с собой? В таком случае, дети природы не остановятся, пока не прикончат всю бочку. Когда они почувствуют опьянение, то захотят выпить ещё. Одетые в костюмы из шкур, они улыбаются, поют и смеются, покачиваясь. В XVI веке голландцы писали, что мужчины чёрного народа, с которыми они повстречались неподалёку от острова Вайгач, «прекрасно прыгают»,[232] и эта традиция сохранилась у ненцев и в более поздние времена.

Ильтурка получила подарки от конунга Хьёра.

Гейрмунд получил приданое.

В более поздние времена приданое от богатых семей могло, к примеру, включать в себя целый зимний чум, пошитый из 50 оленьих шкур.[233] Конунг Хьёр наверняка надеялся получить другое приданое.

Но вот праздник закончился.

Норвежцы не могут остаться надолго, они должны успеть вернуться до того, как на северном пути наступит время сенокоса и забоя скота. Однако не исключено, что они немного поохотятся вместе с охотничьим народом. Возможно, путешественников отвели к «сундуку с сокровищами», пара вылазок на остров Моржовец обеспечила бы им богатый груз. Возможно, здесь мы прикоснулись к действительности, скрытой за описаниями сказочных богатств Бьярмаланда в сагах?[234] Как только корабли взяли на борт хороший груз, они легли на обратный курс.

Но до этого с Гейрмундом происходит драматическое событие.

* * *

Конунг Хьёр убьёт двух зайцев одним выстрелом, если оставит одного из своих сыновей в этом сырьевом раю.

Скоро близнецы достигнут совершеннолетия, но лишь один из них сможет властвовать над королевством в Рогаланде, если конунг хочет сохранить его в целости, а второй сын всегда будет представлять угрозу целостности королевства. Древние литературные памятники полны сказаний о том, как королевства дробились и рушились из-за внутренних семейных распрей, и эти сказания не были далеки от действительности.

Конунг уже давно сделал свой выбор. Глядя на союзы, заключённые конунгом Хьёром на западе, мы понимаем, что он избрал преемником и наследником королевства в Рогаланде Хамунда. Всё указывает на то, что в задачи Гейрмунда входило обеспечение трона ресурсами Севера, но, вероятно, только здесь и сейчас этот выбор стал очевиден каждому. Если мы примем такое толкование событий, то поймём основное содержание развернувшейся драмы, хотя Гейрмунд мог утешать себя мыслью о том, что отцу рано или поздно придётся вернуться за новым грузом.

Ульв Косой, по крайней мере, покинул своего родича и названого брата не без берсеркских криков и буйства, так что старшим членам команды пришлось успокаивать его. Возможно, проснувшись, Гейрмунд вылез из земляного дома, посмотрел на пляж и ужаснулся. Он выбежал на