Жена комиссара - Светлана Шахова

class="p1">– Аринка, не устала? Давай сумку подержу, – предложила Елизавета.

Дочь помотала головой. В это время по ту сторону прилавка появилась женщина в засаленном фартуке.

– Что будете брать, гражданочка? – прохрипела она низким, почти мужским голосом.

Резкий запах табака заставил Елизавету поморщиться. Уклоняясь от смрадного дыхания, она ответила вопросом на вопрос:

– Зина сегодня не торгует?

– Я за неё, – грубо отрезала продавщица.

Подав детям знак следовать за ней, Елизавета развернулась, побрела вдоль рядов, выбирая товар и присматриваясь к лицам. Наконец остановилась напротив миловидной, краснощёкой девицы.

– Что у вас в пиалках, варенец?

– Да-да, гражданочка, – охотно заговорила та. – Гляньте-ка, какой красавенный: жи-ирненький, с румяной корочкой. Сколько возьмёте?

– Дайте два, пожалуйста.

– С собой налить или тут покушаете?

– Здесь.

Елизавета повесила сумку с банными принадлежностями на плечо, расплатилась.

– Идите ко мне, – позвала детей. – Сюда – в сторонку.

Одну пиалу протянула Наде, чтобы разделила с братом. Другую – Арине.

– Мама, у меня руки закоченели, – пожаловалась та.

– Ах, ты! – Елизавета поставила варенец на прилавок, растёрла маленькие ручки в своих ладонях.

– Вот так! Теперь принимайся за лакомство, догоняй старших. Смотри, они уже усами друг перед другом хвастаются. Да и пора уходить, а то стоим тут, людям мешаем, – сказала, глядя, как к прилавку то и дело подходят новые покупатели.

Вдруг в проходе среди снующего народа раздались крики.

– Чё стоишь столбом? А ну, дай пройти!

– Ты чё, нарываешься?

– В морду захотел?

– Заткнись, без языка останешься!

Бросая друг другу угрозы, два небритых парня в залатанных бушлатах сцепились в попытках повалить друг друга на землю.

Дети вытянули шеи, подпрыгивали, становились на цыпочки, заглядывая за спины столпившихся зевак. Елизавета взяла у Арины пиалу. Залила в рот оставшийся глоток, подвинула пустую посуду к продавщице и распорядилась:

– Все за мной! Быстро!

– Мама, – прошептала Арина, дёрнув за рукав. – А где моя авоська?

– Как где?! Куда ты её дела?

– Повесила… Вон туда…

Следуя взглядом за пальчиком дочери, Елизавета увидела одиноко торчащий из-под прилавка гвоздь. Она наклонилась ниже в надежде найти сумку на земле. Безрезультатно. Поднявшись, обнаружила, что внезапно возникшая драка неожиданно прекратилась. Народ расходился.

– Кошелё-ё-ёк! – вдруг раздался визгливый женский голос. – Укра-а-али! Держите воров!

– Вот шпана, – со вздохом посетовала продавщица. – Да где ж их теперь сыщешь?

«Обычный воровской трюк», – дошло до Елизаветы.

– Эх, Аринка! И зачем я тебя послушала! – в сердцах безнадёжно выпалила она и, взяв дочь за руку, решительно зашагала вперёд. – Всегда ведь сама носила твоё бельё, знала, что на базаре держи ухо востро, и всё ж пошла на поводу: собрала в отдельную сумку и чулки, и маечку, и трусишки. Да ещё в полотенчико завернула. Всё новенькое, недавно купленное…Теперь после бани в грязном пойдёшь.

– Да, да, мама, буду грязное носить, – пролепетала Арина, всхлипывая.

– Ну, что нюни распустила? Раз ворон считала, нечего теперь слёзы лить! Иди знай. Да что б в очереди тихо стояла, не пищала, что долго ждать…

Двухэтажная городская баня, несмотря на внушительные размеры, по выходным не вмещала всех желающих. Сегодня народу было особенно много. Очередь растянулась с первого этажа по лестнице до самых предбанников.

Елизавета была уверена, что после случившегося дети не посмеют баловать. Она не ошиблась: те либо слонялись по коридорам первого этажа мимо номеров с душевыми, либо подходили и, переминаясь с ноги на ногу, смирно стояли рядом, изредка перешёптываясь.

Сама же она подсчитывала примерный доход от завтрашней продажи оставшихся ватников. Прикидывала, что и где купить на предполагаемую выручку с учётом непредвиденных потерь.

За размышлениями не заметила, как подошла очередь. Сухая, жаркая парилка и горячая вода очистили тело. На душе тоже полегчало.

В вестибюле на лавке уже ждал раскрасневшийся Коля. Он помылся в мужском отделении, как обычно, раньше остальных.

Надя побежала к брату, что-то прошептала в лицо. Тот пожал плечами, поднялся. Пошёл навстречу матери.

– А что, сегодня без киселя будем? – бросил осторожно, как бы между прочим.

Арина вскинула глаза и посмотрела так жалобно, что устоять было невозможно. Елизавета направилась в буфет, где на прилавке заманчиво красовались стеклянные конусы с разведённым в воде разноцветным сиропом. Коля деловито покрутил вертушку. Остановил перед глазами колбу густого рубинового цвета.

– Давайте возьмём вишнёвый.

Елизавета кивнула и обратилась к буфетчице:

– Нам пять стаканов, пожалуйста. Как всегда, с собой.

Приняв наполненную бутылку, закупорила, убрала в сумку. Повела детей домой, довольная, что не лишила их сладкого.

Выйдя на крыльцо, Коля воскликнул:

– Надька, смотри: заходили в баню днём, а выходим ночью!

– Нашёл дурочку. А то я не знаю, что в ноябре рано темнеет.

– Ой, это что, дождь? – удивилась Арина, смахивая со щеки.

– Кажется, снег! – отозвалась Надя, подставив ладошку под освещённую фонарём, одиноко парящую снежинку.

Вскоре появилась другая, третья. И вот уже в воздухе закружила мелкая крупка.

– Не поймёшь: то ли снег, то ли град. Прибавим шагу, – распорядилась Елизавета.

Поспешая, они свернули на тротуар вдоль проспекта. Мимо проезжали редкие автомобили. Обогнал автобус. Прогромыхал трамвай. Неожиданно в месте сцепления дуги с проводами заискрило.

– А-а-а! – завизжала Арина, зажмурившись; присела на корточки, заткнула ладонями уши.

Елизавета бросилась к бьющейся, словно испуганная пташка, дочери. Сжала в крепких объятиях, зашептала:

– Аринушка, милая, не бойся. Это не бомбёжка. Никто не стреляет. Здесь нет немцев. Родная, папа вместе с нашей армией гонит фашистов. Нас больше никто не тронет.

Худенькие плечики всё ещё подрагивали, но Елизавета чувствовала, что, дочь успокаивается.

– Мама, а вы картошку на крахмал уже натёрли? Замочили? – вдруг спросил Коля, искоса поглядывая на младшую сестру.

Та подняла на него глаза, последний раз прерывисто вздохнула. Шмыгнув, провезла кулаком под носом.

– Конечно, сынок, как всегда, – в голосе Елизаветы прозвучала благодарность.

– Так пошли уже! Киселя охота!

Испуг дочери от искрящихся электрических контактов перекрыл недовольство Елизаветы, вызванное кражей сумки. За домашними хлопотами она с жалостью поглядывала на Арину. Размышляла, что бы такого для неё сделать, чем развлечь? Неожиданно пришла мысль.

– Аринушка, что в каникулы дома-то сидеть? Давай-ка с утречка пойдём на базар вместе. Погрузим сумки на санки и покатим по первому снежку. А назад я вместо ватников тебя повезу.

Дочь оживилась, согласно закивала.

– А я?! – возмутился Коля.

– И я! Я тоже хочу! – подхватила старшая.

– Сами справимся. Вам по чтению много задали, – непререкаемо заявила Елизавета.

Глава 31

Ночью не спалось. Она то и дело подходила к окну. Наблюдала за безостановочной круговертью метели. Та словно желала удивить горожан, превратив воскресенье в зимнюю сказку.

Так и вышло. Утро выдалось безоблачным и ясным. Под ярким