Искупить кровью! - Роман Романович Кожухаров

«На весь взвод!» Откуда ему знать, сколько народу у нас выбыло… Трофейный вещмешок… у фрица одного подобрал по дороге. Вот и пригодился. Кашей его под завязку загрузил. У него там еще – газетка фашистская. Думал, на самокрутки пустить. А тут пригодилась. Я изнутри ею выстелил. Чтоб наша каша о фашистский мешок не пачкалась…

Штрафники принимают у товарища заветный мешок, горячий и мягкий на ощупь. Суровцев сияет, довольный собой. Еще бы – не только выполнил приказ командира, но и снабдил товарищей едой.

– Точно бока у бабы… – мечтательно говорит Бесфамильный, бережно опуская мешок на песок.

– Его, товарищ командир, точно пора в самоход отправить, – смеясь, замечает Кудельский. – А то он на кашу с грязными намерениями сейчас кинется.

– Но-но, – огрызается Бесфамильный. Но звучит его голос беззлобно.

– И еще… вот… – произносит Суровцев. Он достает из-за пазухи, один за другим, три кирпича ржаного хлеба.

– Ну ты, Суровцев, волшебник в натуре, – не сдерживая восхищения, комментирует Бесфамильный.

Не успели открыть консервы, как пожаловал Соколов. Прикомандированный к штабу роты сержант, он по сути исполнял обязанности ординарца при Углищеве. Обращался он к Андрею всегда свысока. Андрей к этим претензиям на высокомерие относился философски, где-то даже подыгрывая командирским замашкам ординарца. Как-никак лицо, приближенное к светлым очам начальства, так что без надобности ссориться с ним резону не было.

– Аникин, срочно к командиру!

– Так не емши, после атаки ни одной крошки во рту, товарищ сержант!.. – попробовал вступиться за взводного Бесфамильный.

– Приказ – «Срочно!» – бравируя своей суровостью, ответил ординарец.

– Иду… – коротко ответил Аникин и взобрался на бруствер. Оно и хорошо, что вызывают. Может, быстрее в запасной полк отправят. Осточертела уже эта передовая до потери аппетита. Вот и дождь стал затихать. Глядишь, не будет лить за шиворот, когда они во второй эшелон отправятся. Хоть появится возможность почиститься, в себя немного прийти. Там, глядишь, и действительно в Перестряж выбраться получится. С этим Бесфамильным в игольное ушко пролезть – без проблем, не то что в самоход махнуть. Так рассуждал Андрей, обходя по грязи трупы немцев, обрывки заграждений из колючей проволоки и воронки, заполненные мутной коричневой водой. Сапоги его хлюпали по раскисшему полю, которое еще утром было ничейной недосягаемой полосой.

VIII

– Товарищ майор, но у меня во взводе – пятеро бойцов осталось…

– Никаких «но». Это приказ, Аникин. – Каждое слово Углищев произносил веско, не терпящим возражений голосом. Словно ящики со снарядами накладывал Андрею на спину.

– Это особое распоряжение. Из дивизии получили только что. Так что никаких «но», Андрей, – добавил ротный.

Еще ни разу он не обращался к Андрею по имени. Обычно держал себя так, словно взводным Аникин стал случайно, «на безрыбье», из-за острой нехватки низового командирского звена. Хотя серьезных нареканий по своим командирским обязанностям Андрей от ротного практически не слышал. Взять хотя бы сегодняшнюю разведку боем. Позициями овладели. Приказ выполнили. Остальное – лирика. Пусть ее выслушивают ординарцы и прочие штабные приживалы.

– Ситуация, Андрей, очень серьезная. По данным командования дивизии, немцы перебрасывают в район Перестряжа танковые и мотострелковые части. Они будут двигаться в нашем направлении и южнее, в обход. Ты понимаешь, чем это грозит?..

Майор сделал паузу, ожидая ответа на поставленный вопрос.

– Окружение?..

Ни один мускул не дрогнул на прокуренном лице Углищева.

– Мыслишь в правильном направлении. – Майор достал из нагрудного кармана портсигар и, раскрыв его, протянул Аникину. Андрей взял папиросу.

– Угроза есть… – доверительно и в то же время жестко чеканил ротный. – Но окружения не будет. В помощь нам от Белого Верха перебрасывают артиллеристов и танки. Часть из них уйдет южнее, наперерез немецким частям. Встретят их там, укрепят наши южные фланги… Наша задача – в это время стянуть на себя как можно больше вражеских сил. Чтобы они поперли сюда, на выступ наших позиций…

– Товарищ майор, нас на роту – не больше двадцати строевых…

– Знаю, только что прибыло пополнение. Элита! Не то что твои уголовнички. Летчики.

– То есть?.. – непонимающе переспросил Аникин.

– То и есть… – усмехнувшись и покачав головой, ответил майор. – Авиационный полк расформировали, часть экипажей подвели под приказ «Ни шагу назад!». Разжаловали – и к нам, в штрафную.

– За что их?

– Больно любопытный, Аникин, – устало отозвался майор.

В сыром, застоявшемся воздухе блиндажа клубы дыма от майорских сигарет застаивались густо-сиреневыми полосами. Выпустив очередную порцию табачного тумана, ротный уточнил:

– Кузнецов в полку выяснил…

Старший лейтенант Кузнецов числился при штабе роты штатным делопроизводителем. Человек, которого побаивался даже своенравный, склонный к самодурству Углищев. Не зря Кузнецов был с дивизионными «особистами» на короткой ноге. Ему единственному в роте были известны все мельчайшие подробности прежних, тернистых путей-дорог прибывающих в роту штрафников. По должности полагалось.

– Летчики эти… – вновь глубоко затянулся майор. – Авиаполк получил приказ – с воздуха поддержать операцию. А у них треть эскадрилий – на земле. На приколе. Подняться в воздух не могут по причине неисправности летных машин. То ли техники виноваты, то ли со снабжением подкачали. В общем, разбираться не стали – все экипажи и техобслуживание – по штрафным. Кого – в штрафбат, кого – к нам.

– Хорошенькое дело, летчики… – заметил вслух Аникин. – Они ж, товарищ майор, и винтовки в руках не держали. Одно дело – воздушный бой и все такое, а другое – в атаку, по грязюке да с рукопашной…

– Ну, по грязюке-то оно, понятное дело… – поморщившись от едкого дыма, произнес майор. – А что лучше, когда к тебе уркаганов, с заточками за голенищем, направляют? Главное, люди свои – армейские. Устав знают, тактике боя обучены. А где ее применять, в воздухе или в болоте, это уже дело второе. Это уже твоя забота, Аникин, правильно задачу им поставить…

Углищев хлопнул своего комвзвода по плечу.

– К тому же не забывай, что летный паек не чета нашему. Так что пополнение к тебе придет – ух… богатыри. Добры молодцы!

– Слава богу, по части еды не жалуемся… – заметил Аникин.

– Верно мыслишь, Аникин… – одобрил ротный. Лицо его вдруг снова посуровело. Взгляд стал жестким и колючим.

– В общем, слушай, взводный, задачу. «Катюши» к вечеру должны ударить по немцам. На нашем направлении. И артиллерия… А потом жди дорогого гостя.

Майор помолчал пару секунд:

– Думали нас дальше кинуть. Продолжить, так сказать, разведку боем. Да я дивизию отговорил. Что там – чистое поле, буераки да перелески. А тут рубеж надежный. Фашисты на совесть постарались.

– Так ведь для себя же старались… – заметил Андрей, притушив сигарету и экономно спрятав ее во внутренний карман гимнастерки.

– Это как посмотреть… Сейчас это –