Чёрный викинг - Бергсвейн Биргиссон

Авторы саг проявляют безграничное равнодушие к описанию всего само собой разумеющегося и повседневного. И всё же на столе рядом с пергаментом стоит масляная лампа, и благодаря ей становится возможной работа в сфере культуры. Но лампа слишком близко, она слишком очевидна и поэтому не заслуживает описания.

Во времена викингов, когда не существовало письменности, масло, lýsit/ljósmetit, имело огромное значение для всей социальной жизни и ручного труда в зимнее время. Масло использовалось также для смазки и пропитки кож, канатов, сермяжных парусов, уж не говоря о приготовлении пищи.[161]

Одна из величайших загадок, связанных с кораблями викингов, это как можно было защитить их от различных видов корабельных червей, sjómaðkr, способных за короткое время насквозь проесть и уничтожить деревянные поверхности, соприкасавшиеся с солёной водой. Опыт показывает, что невозможно защититься от нападения этих моллюсков[162] при помощи одной смолы, да и в бесплодных северных районах доступ к смоле был довольно ограничен.

Так мы приходим к короткому рассказу из «Саги об Эйрике Рыжем». Викинги попали в «червивое море» к западу от Ирландии, и их корабль стал разваливаться прямо у них под ногами. Некоторым удалось спастись, погрузившись в маленькую лодку, которая «была смазана тюленьей смолой, потому что корабельный червь не может [пробраться] сквозь неё».[163]

У нас не сохранилось рецепта тюленьей смолы, но главным её ингредиентом, скорее всего, было масло из тюленьего или моржового сала.[164] Это вполне соответствует традициям скандинавского кораблестроения: люди использовали животный жир и смолу для защиты кораблей.[165] Моржовый и тюлений жир содержит молекулы, которые легко проникают в древесину и заполняют собой поры. В Норвегии было принято сначала промаслить древесину животным жиром, чтобы он заполнил поры и покрыл её поверхность гладкой плёнкой. А это лишает корабельного червя возможности уцепиться за доску. После этого дерево смолили.[166]

Строительство викингского корабля — дело очень дорогое.[167] Доски, из которых их строили, были рублеными и очень тонкими, что придавало им гибкости и эластичности, а в некоторых морских районах, где мало перемешаны пресная и солёная вода, корабельные черви способны пробуриться через плохо защищённый корпус корабля за несколько недель или месяцев.[168] Защите кораблей следовало уделять особое внимание, и, следовательно, масло являлось не только дорогим товаром для поддержания культурной жизни, но и крайне необходимым веществом в хозяйстве любого конунга, как в наши дни дизельное топливо необходимо любой армии.

В гренландских анналах так говорится о гренландцах скандинавского происхождения, которые отправлялись в походы на север: «Главной добычей там была тюленья смола (жир), ведь там охота на тюленей была лучше, чем поблизости от их поселений. Расплавленное тюленье сало наливали в кожаные мешки и подвешивали на вешала, где их обдувало ветром, пока сало не начинало густеть. Дальше его готовили, как положено».[169]

Существует описание 1588 года крупномасштабного производства тюленьего жира на Белом море. В земле выкапывали ямы и топили тюленье сало при помощи горячих камней.[170] Такие производственные сооружения называют наливными ямами. Они существовали в Северной Норвегии, в Гренландии, у чукчей на берегу Берингова пролива и вдоль всего сибирского побережья.

Из сала одного взрослого моржа (200 кг) можно получить более 100 литров жира, а этого достаточно для наполнения большой бочки. Русские источники утверждают, что во главе списка товаров, которые новгородцы закупали у жителей побережья Сибири в 1000-е годы, значились моржовый жир и клыки, а под жиром здесь подразумевается масло.[171] Масло, шкуры и клыки были наиболее ценными товарами, которые конунг Хьёр мог добыть в своих походах в Бьярмаланд.

* * *

Итак, мы движемся к хёвдингу Сторфосны.

Корабли скользят вперёд по глади заливов, мимо шхер и островов, холмов и пляжей, и ведёт их теперь новый лоцман, огромный Гудмунд Скорбный Животом из Фоснавога.[172] Судам предстоит проделать длинный путь в Бьярмаланд, и пройти им осталось ещё немало. Гудмунд проведёт их через район Трёнделаг до Сторфосны, где конунг Хьёр надеется получить тёплый приём.

Но не успели путешественники пройти и половины опасного участка по заливу Хестадвика, как начался кошмар: ветер усилился и стал штормовым. Весь корабль сотрясается под резкими ударами северо-западного ветра, моряки не могут свернуть. Парус гремит, когда ветер подхватывает его, ветер воет в снастях, крики Хьёра, обращённые к брасопщику, тонут в грохоте шторма. Море переливается через борт. Ульв и Гейрмунд вместе с другими вычерпывают воду из корпуса корабля, а Льюфвина и её служанка жмутся друг к другу возле мачты. Когда они проходят мимо залива Свейгьярсунд, к западу от сегодняшнего Кристиансунна, они видят, что у другого корабля возникли проблемы с парусом, который внезапно упал. В следующий миг они уже не видят того корабля. Всё исчезло в одно мгновение, словно судно попало в холодную, пенящуюся пасть Эгира и было проглочено им.

Получила ли богиня моря Ран свою добычу?

Корабль взмывает на вершину волны, моряки снова ставят парус. Люди конунга Хьёра облегчённо выдыхают.

Как только они попадают в убежище у острова Смьёль, погодные условия улучшаются. После того как корабли причалили к красивой пристани в Сторфосне и путешественники поприветствовали местного хёвдинга, конунг Хьёр направляется прямо на капище, расположенное неподалёку от гавани. Как и все остальные, он всё ещё не оправился от пережитого шторма и теперь собирается поговорить со своим другом Тором. Гейрмунд и Ульв следуют за ним. Перед большой рощей богов находится каменное строение круглой формы.[173]

Хьёр собирается поблагодарить своего бога, он уверен, что именно Тор защитил его людей во время прохождения залива Хустадвика. Конунг заходит в языческий храм, падает на колени и, покачивая своей светлой бородой, с пеной у рта взывает к вырезанным из дерева ликам богов.

— Благодарю тебя, друг мой Тор! Ещё много жертв получишь ты от меня. Храни нас на нашем пути! Пошли нам hamingju, удачу, для достижения нашей цели!

Физиогномика и шаманизм

Близнецов Гейрмунда и Хамунда Чёрная Кожа называли «очень чёрными». Древнескандинавские прозвища дают нам бесценную информацию о внешности людей, остальные источники крайне скупы на такие сведения. Поскольку у Снорри Стурлусона не имелось прозвища, мы ничего не знаем о том, как он выглядел.

Если двигаться в направлении так называемой физической антропологии, чтобы привязать определённые физиогномические черты к этническим группам, мы затронем непростую тему, и, возможно даже, окажемся на тонком льду.[174] И всё же должно быть