Ричард Третий и Генрих Восьмой глазами Шекспира - Александра Маринина

стоят два шатра, один – короля Ричарда Третьего, второй – претендента Генриха Тюдора. Теперь действие перемещается к королевскому шатру, к которому подходят король Ричард, Норфолк, Ретклиф, Кетсби и другие.

– Который час? – интересуется Ричард.

– Уже девять. Пора ужинать, – отзывается верный Кетсби.

– Ужинать не буду. Неси бумагу и чернила. Мой шлем исправили? Оружие принесли?

– Все сделано, государь.

Ричард отправляет герцога Норфолка подобрать надежных часовых и велит ему встать «с жаворонками», то есть очень рано. Норфолк уходит.

– Кетсби, пошли человека к Стенли, пусть передаст ему, чтобы он свои войска привел до восхода солнца, иначе его сыну Георгу не сносить головы.

Кетсби тоже уходит. Ричард отдает приказания одному из слуг: налить вина, подать ночник, к завтрашнему бою оседлать белого коня, проверить копья. После чего обращается к Ретклифу:

– Грустного Нортемберленда видел?

– Видел, – отзывается Ретклиф. – Они вместе с Томасом Сурреем обходят войска, разговаривают с солдатами, стараются их подбодрить.

Что-то назревает… То граф Суррей не в настроении, то Нортемберленд грустный, а теперь они вместе что-то обсуждают… Не должны военачальники грустить накануне решающего боя! Они могут быть радостными или злыми, спокойными или встревоженными, но уж никак не грустными. Оказывается, и сам король жалуется на отсутствие веселья духа и бодрости. Ох, не к добру это все!

– Дай мне стакан вина и иди, – говорит Ричард. – Заодно и стражу там мою проверь. На рассвете приходи, поможешь мне надеть доспехи.

Ретклиф и другие слуги уходят.

Действие снова перемещается в шатер Генриха Тюдора. Там присутствуют сам граф Ричмонд, Стенли, лорды и слуги.

Ричмонд и Стенли радостно встречаются, Стенли желает пасынку победы.

– Как там моя мать? – спрашивает Генрих.

– Я принес тебе ее благословение, она молится за твою победу. Буду краток, скоро рассветет, мне нужно возвращаться. Я приду к тебе на помощь, как только смогу, Генрих. Пока мой сын у Ричарда, я не имею права рисковать, ты уж прости. Если я открыто перейду на твою сторону, твоего брата Георга казнят прямо на моих глазах. Но даю слово: я найду возможность тебе помочь. Все, мой дорогой, на нежности нет времени, мне нужно бежать. Удачи тебе!

Генрих относится к позиции отчима с пониманием и без претензий, называет его «мой отчим благородный», велит лордам проводить Стенли (то есть выказывает уважение).

– На душе беспокойно, но надо попытаться поспать хоть немножко, – говорит он. – Завтра нужна будет свежая голова. Спокойной ночи, господа.

Все уходят, оставив Генриха в одиночестве. Тюдор произносит короткий монолог, в котором просит Господа о победе в битве, после чего засыпает.

И вдруг начинают являться… Духи. Много всяких. По очереди. И каждый из них обращается с разными пожеланиями и к Ричарду Третьему, и к Генриху Тюдору.

Первым является Дух принца Эдуарда Вестминстерского, сына Генриха Шестого. Королю Ричарду Дух принца желает, само собой, страшной гибели в отместку за собственную смерть. «Отчайся и умри!» Претенденту же добрый Дух обещает, что души убитых принцев будут стоять за него горой, и советует сохранять веселость.

За ним следует Дух Генриха Шестого, потом Дух Джорджа Кларенса, потом духи Риверса, Грея и Во-гена, потом Дух Гастингса, потом духи двух маленьких принцев. А не слабая компания жертв всего-то одного Ричарда Глостера, правда? Все эти духи говорят одно и то же: Ричарду – «Отчайся и умри!», Генриху – «Будь счастлив и живи!»

Король Ричард и призраки

Затем настает очередь невинно убиенной леди Анны, которая мужу желает «выронить меч, отчаяться и умереть», а Тюдору сообщает, что будет молиться за его победу.

И последним является дух герцога Бекингема:

– Я был первым, кто помогал тебе взойти на трон, и последним, кого ты казнил. «Лишившись сил, в отчаяньи умри!» – говорит он королю.

И произносит, обращаясь к Генриху:

Я умер, не поспев тебе помочь,

Будь духом бодр и смел. Да сгинет ночь!

И ангелы, и бог с тобой в бою,

А Ричард перед бездной на краю!

Ричард Третий просыпается в холодном поту, в первый момент не может отличить сон от яви, кричит, требует сменить коня и перевязать раны. Потом постепенно приходит в чувство и произносит душераздирающий монолог «о трудностях самоидентификации»: то ли любить себя за все те блага, которые он сам себе добыл, то ли ненавидеть; то ли он подлец, то ли нет;

– У совести моей сто языков, все разные рассказывают сказки, – жалуется король. – Отчаянье! Никто меня не любит, никто, когда умру, не пожалеет. Как им жалеть, когда в самом себе к себе я жалости не нахожу? Души всех, кого я убил, пришли сюда, чтобы призвать возмездие на мою голову.

Его горестные размышления прерывает Ретклиф: петухи дважды пропели, пора вставать, воины уже вооружились.

– Мне приснился страшный сон, – говорит Ричард. – Как ты думаешь, друзья нас не кинут?

Король Ричард и Ретклиф

– Конечно, нет, – уверенно отвечает рыцарь.

– Что-то мне страшно…

– Не бойтесь, государь, все будет в порядке.

– Вот же черт, этот кошмарный сон нагнал на меня страху больше, чем Ричмонд со своими жалкими войсками… Пойдем послушаем, что люди говорят, не собирается ли кто-нибудь слиться.

Они уходят.

Действие перемещается в шатер Генриха Тюдора.

Генрих просыпается, в его шатер входят лорды. Тюдор, в отличие от своего противника, спал сладко и крепко, во сне к нему приходили души людей, убитых Ричардом, и говорили всякое приятное. Он даже проспал от удовольствия и приносит извинения лордам за то, что еще не встал. Услышав от пришедших, что уже четыре часа утра, решительно заявляет:

– Пора в бой!

Выходит к войскам и произносит воодушевляющую речь, мол, Бог и право на нашей стороне, Ричард – кровавый тиран и убийца, «не разбиравший средств, ведущих к цели». Если убьете тирана, Бог вас сохранит, а родная страна воздаст вам сторицей за ваши подвиги. Вперед!

Заканчивает речь мотивирующими лозунгами и уходит.

На сцене появляются король Ричард, Ретклиф, свита и войска.

Ричард и его верный рыцарь обсуждают воинскую репутацию Генриха Тюдора: Нортемберленд, например, считает, что граф Ричмонд не умеет воевать, и Суррей с такой оценкой полностью согласен. Оба приходят к выводу, что это очень хорошо и им на руку. Ричард удивляется, что солнце до сих пор не появилось и кругом царит темнота, хотя «по книге уж час тому назад оно взошло». Ричард немного нервничает из-за этого, но успокаивает себя тем, что это, конечно,