Молот шотландцев - Виктория Холт

с возрастом немного потемнели, но в пору их знакомства были почти белыми, с длинными руками и ногами и великолепным телосложением, унаследованным от норманнских предков и принесшим ему прозвище Длинноногий, — он был подобен богу. Слегка опущенное веко одного глаза — как и у его отца, хотя у Эдуарда это было не так заметно, как у короля Генриха, — придавало ему нечто зловещее во взгляде, что, как она полагала, не раз сослужило ему добрую службу в обхождении с врагами. Среди других мужчин его без всяких сомнений можно было выделить как короля и вождя. Эдуард был великолепен, и она часто задавалась вопросом, как она — маленькая Элеонора Кастильская — удостоилась стать женой такого блистательного создания.

С того самого мига, как она его увидела, ее охватило изумление. Эдуарду тогда было всего пятнадцать, а ей — почти на пять лет меньше. Слишком юна для брака, но королевских принцев и принцесс часто обручали в раннем возрасте. Оттого-то многие браки и не состоялись. Она знала, что ее семья не ожидала, что английский король — отец Эдуарда — сдержит свои обещания. Как ни странно, ее мать была обручена с отцом Эдуарда, но тот отверг ее, чтобы жениться на Элеоноре Прованской — ее нынешней грозной свекрови; а ее бабкой была та самая Алиса Французская, которую отправили в Англию в жены Ричарду Львиное Сердце и вокруг которой разразился великий скандал, поскольку Генрих II соблазнил ее, еще совсем девочку, и годами держал своей любовницей, так что замуж за Львиное Сердце она в итоге и не вышла. Так что английская королевская семья не славилась верностью своим обещаниям. Однако ей сказали, что если брак все же состоится, то будет он весьма пышным. В конце концов, она была всего лишь единокровной сестрой короля Кастилии. Ее отец Фердинанд, король той страны, был уже стар, когда женился на ее матери — которую долго держали в подвешенном состоянии, обнадеживая браком с английским Генрихом, — и у него уже был сын, Альфонсо, так что союз с Англией был в высшей степени желателен.

Джоанна, ее мать, была полна решимости не допустить, чтобы ее дочь разделила ее судьбу, и они с Альфонсо договорились, что помолвка состоится в Бургосе, и объявили, что если Эдуард не прибудет в Бургос, чтобы принять руку своей невесты, к определенному сроку, договор будет расторгнут.

К некоторому изумлению кастильцев, Эдуард прибыл в назначенный час, и юная Элеонора, увидев своего будущего жениха, была настолько сражена его видом, что твердо решила поскорее вырасти и научиться всему, чтобы быть его достойной.

Какие тогда были празднества! Наверное, ни одну инфанту не чествовали с такой пышностью; и все это, конечно, благодаря важности союза. Она сидела рядом с Эдуардом и дивилась его великолепной внешности. Более того, он был так добр к ней, так нежен. Он объяснил ей, что ей придется уехать, чтобы завершить образование, и как только она будет готова, он приедет за ней.

Она до смерти боялась своей свекрови — одной из красивейших женщин, что ей доводилось видеть, — и страх ее лишь усиливался из-за явной враждебности матери к этой даме. Оно и понятно, ведь величавая королева из Прованса отняла у Джоанны расположение Генриха, и вести о его рабской преданности жене дошли даже до Кастилии.

Но юная девушка сразу же полюбила своего свекра, Генриха, короля Англии, который так радушно ее принял и усадил рядом с собой на пышном пиру, устроенном в ее честь.

— Теперь ты — часть нашей семьи, — сказал он ей; и она поняла, что это великая честь, и не столько потому, что это была королевская семья Англии, сколько потому, что более любящей и преданной семьи не было, верно, во всем мире.

Покойный король Англии и его королева, быть может, и не были мудрейшими из правителей, но они, без сомнения, обладали даром семейной жизни.

При дворе ее брата в Кастилии было довольно приятно, но лишь в Англии она осознала, какой теплой и утешительной может быть семейная жизнь. Все, что от нее требовалось, — это повиноваться мужу и свекрови; за это она получала их безграничную любовь.

Каким же чудесным был тот день, когда она воссоединилась со своим мужем-рыцарем. Он был так добр, так нежен и, как ни странно, так верен ей, хотя до нее вскоре дошли слухи, что, пока он ждал ее совершеннолетия, у него случались любовные приключения, и многие придворные дамы были более чем готовы уступить ему. К счастью, слухи эти дошли до нее уже после замужества, и то лишь потому, что те, кто их пересказывал, были поражены его превращением в образцового супруга.

Так что ей было за что благодарить судьбу, и единственный раз, когда она по-настоящему настояла на своем, был тот, когда он решил отправиться в Святую Землю. К тому времени она уже проявила себя плодовитой женой — к восторгу всей семьи, — и в детской подрастали Иоанн, Элеонора и маленький Генрих. Эдуард был глубоко тронут, когда она предстала перед ним и выказала твердость, какой никогда прежде не проявляла.

— Ничто не должно разлучать тех, кого соединил Господь, — сказала она, — а путь на Небеса из Сирии так же близок, если не ближе, как из Англии или Испании.

Она помнила безмерное изумление на лице Эдуарда, когда он услышал эти слова. Он громко рассмеялся и крепко сжал ее в объятиях, принявшись объяснять, какие лишения и опасности сулит поход.

— Все это, — отвечала она, — я прекрасно знаю. Об этом поют в наших песнях уже больше ста лет. Я знаю о брате вашего деда, Ричарде Львиное Сердце, который был в плену, пока его не спас верный Блондель. Я ведаю об опасностях, что ждут вас, и я, как ваша жена, разделю их с вами.

Он покачал головой и сказал, что, хотя и любит ее за такое предложение, он должен запретить ей его исполнять.

Тогда-то Эдуард и понял, что кажущиеся слабыми порой бывают сильны, и что они словно бы уступают в малом, дабы сберечь всю свою силу для великого.

Она была полна решимости сопровождать его — и сделала это. Ибо он сказал, что не станет противиться такой любви, а его отец — добрый, милый король Генрих — слушал ее со слезами на глазах, а свекровь заявила, что на ее месте настояла бы на том же. К тому же дети