Белые степи - Рамазан Нурисламович Шайхулов
Белые степи читать книгу онлайн
Начало XX века. Юная Зухра, воспитанная отцом в почитании Бога, уважении старших и защите слабых, выходит замуж за соседского парня Шакира, которого полюбила еще в детстве.
Робкое, чистое счастье молодой семьи сначала пытается разрушить еще один друг их детских игр, Ахат, безответно влюбленный в Зухру, а потом Гражданская война, в результате которой Шакир пропадает без вести.
Зухру ждет голод, предательства и потери близких, слом прежних убеждений, репрессии и Великая Отечественная война.
Но до конца своих дней она хранит веру в Белые Степи – место, где живут только счастливые люди… Место, где не бывает войн, вражды и ссор, а только любовь, принятие и справедливость.
Салима родилась позже, в более мирное и менее тревожное время, когда уже кажется, что человек волен сам выбирать свою судьбу. Самостоятельно решать, где жить, кого любить, с кем и как строить семью. Но ее избранник Ислам не может выбрать между ней и соперницей, которая не получила одобрение его категоричной матери, но прочно поселилась в его сердце…
Путь Зухры и Салимы дает возможность осмыслить историю жизни простых людей на фоне великих событий, происходивших в России ХХ века.
Валерий Михайловский о романе «Белые степи»:
«Самое главное в романе – это отношение к истории. Не назидательное, не внушаемое известными приёмами, не навязчивое, а описанное просто, через историю семьи. Автор ни на чьей правоте не настаивает, ничью сторону не принимает, так как страдали одинаково все».
Когда проходили через деревню, их поприветствовал старик, несущий на плече уздечку:
– Здравствуйте, куда путь держите? К кому в гости пожаловали? – спросил он, с любопытством разглядывая путников.
– Если бы к вам, то радости нашей не было бы предела. Но нам еще целый день топать.
– Это куда же вы и к кому? Я много езжу, знаю все деревни и добрых людей, живущих там.
– Из Мырзакая мы в Худайбердино путь держим…
– Из Мырзакая? Да, путь неблизкий. А в Худайбердино к кому?
– Там я никого не знаю, но буду искать мужа своего Фатхелислама.
– Фатхелислама из Мырзакая? Так знаю я его! – Глаза встречного засверкали, он весь расплылся доброй и широкой улыбкой. – Хороший он человек! А как он на курае играет, да как поет! Заходите к нам, гостями будете.
– Спасибо, добрый человек, но мы хотим затемно попасть туда.
– Мазгаром меня зовут. Он знает меня, передай ему от меня привет, но просто так я вас не отпущу, зайдите, попейте чаю, далеко еще вам идти, да и гостинцев я вам положу.
– Зачем же нам вас стеснять? Знаем, как все люди живут, не утруждайтесь…
– Э-э-э, – протянул Мазгар. – У нас говорят: «Коль душа широкая – угощение найдется». – И, взяв за руку Ислама, повел их к себе домой.
– Бабай, у вас тут река хоть и широкая, но мелкая. А зачем вам здесь лодки? – махнув в сторону лежащих у каждого двора перевернутых вверх дном лодок, стеснительно спросил Ислам.
– Молодец, сынок, наблюдательный ты. Без этих лодок нам не пережить весну. Зилим сильно разливается, и все дома стоят в воде. Вот и перемещаемся мы по деревне в половодье на этих лодках, да и успеваем по большой воде обойти родню, живущую вдоль реки.
– А-а-а, понял. И поэтому дома и крылечки такие высокие? – уже поднимаясь в дом по необычно высокому крыльцу, спросил мальчик.
– Молодец! Все увидел и все понял. Правильно, у вас там в степях полы на уровне земли, а мы поднимаем дома выше, чтобы не затопило.
Так неожиданно они оказались в доме Мазгара, с удовольствием попили чай, а на дорожку хозяева положили им еще и лепешек.
Выйдя за деревню, они пошли по крутому каменистому склону, через тоннель из сплошных елей. Их лапы свисали почти до земли, нагретая солнцем хвоя источала терпкий смолянистый запах, а земля вокруг них была завалена мягкими порыжевшими опавшими иголками. Ельник закончился так же внезапно, как и появился еще на той горе, перед Зилимом. Дальше был сплошной липняк вперемешку с осиной и дубами.
Дорога, после того как солнце перевалило за полдень, становилась все труднее, горы все выше. И она вспомнила наставления той женщины:
«Самый высокий, самый трудный и последний по пути будет хребет Зильмердак. Как перевалишь его – считай, что добралась. Останется лишь спуститься, и там уже деревня. Подъем на него отсюда будет долгим, несколько складок вы пройдете. А после перевала вниз спуск будет очень крутым и недолгим. Бойся на этой горе медведей, особенно медведицу с детенышами. Из ревности она может напасть на людей. Поэтому на хребте идите шумно – кричите, громко разговаривайте, пойте. Медведица сама не пожелает с вами встречи и уйдет подальше. А если идти тихо, то можно наткнуться на семейство, увлеченное поеданием ягод, и тогда несдобровать…»
Когда взошли на вершину очередной горы, Зухра увидела впереди тянущийся сплошной волнообразной стеной тот самый хребет – он был угрюм, этот Зильмердак, высокий, сплошь заросший смешанным лесом.
Чего только не увидели они на этой дороге! На скалистых открытых склонах, прямо у дороги, на горячих камнях грелись змеи, которые при их приближении с шипением расползались. Дорогу им переходили лоси. Разбегались семейства зайцев-русаков. Ежи перебегали их тропы. Пугали шумно взлетающие птицы. Но все-таки после непроходимого ельника дорога шла через более-менее открытое пространство, через еще не скошенные покосы.
И вот впереди – темный Зильмердак. Дорога вверх по нему изматывала. Запирало дыхание, стучало в висках. Изрядно намучившись, они присели отдохнуть на открытом местечке. Дети, растянувшись на мягкой траве, тут же уснули. Зухра, прислонившись к бугристому стволу липы, долго боролась со сном, но тоже не выдержала и задремала.
Разбудили ее хрюкающие звуки и треск ломающихся сучьев, она со страхом распахнула глаза и увидела внизу удаляющееся семейство медведицы. Огромная медведица, прокладывая дорогу сквозь высокую лесную траву и кустарники, шла впереди, за ней смешно ковыляли три медвежонка. Последний был, видимо, самым любопытным, он то и дело останавливался, бегал маленькими кругами. Зухре показалось, что он смотрит прямо на нее. Он замер, вытянув морду, вбирая в себя и нюхая воздух. Все обмерло внутри Зухры, она бессильно сползла вниз по стволу и зашептала молитвы, прося у Всевышнего спасения. Но раздался недовольный рев медведицы, и медвежонок бросился догонять свое семейство. Позже она поняла, что спасло их то, что ветер дул на них со стороны медведей, и потому медведица не учуяла чужие запахи…
Придя в себя, Зухра разбудила разомлевших детей и, чтобы они не ныли и не отставали, рассказала про медведей. И их как будто подбросило. Так они быстро вскочили на ноги и не заметили, как быстро прошли оставшийся подъем, распевая песни и крича, как их учила та женщина. Казалось бы, что вот и вершина, но дорога пошла через ровную местность, поросшую светлыми березами вперемешку с соснами, кустами рябины, калины и черемухи. На удивление путников, они впереди услышали звон ручья – откуда на вершине такой высокой горы вода? На самом деле прямо у дороги справа бил прохладный и чистый ключ, образовав у места выхода из-под земли красивый водоемчик. Они вдоволь напились вкусной холодной водицы, умылись, доели остатки лепешек и пошли дальше.
Тут светлый лес закончился, и впереди опять встала стена из могучих дубов, кряжистых лип и говорливых осин. Но в просвете между ними далеко внизу завиднелась голубая даль, гряды удаляющихся и растворяющихся в тумане лесенок гор. И у самого подножья Зильмердака, подсвеченная лучами заходящего солнца, закурилась печными трубами деревня. «Вот оно, Худайбердино, дошли», – выдохнула Зухра.
Окруженное со всех сторон заросшими лесом горами, открытое зеленое пространство завораживало. Оно было уютным и привольным. Две улочки маленькой деревеньки располагались на возвышении над речкой, огибающей всю деревню. Если Толпарово поразило воображение суровой и строгой красотой, которую придавали высокие стройные ели и скалы, то Худайбердино, в сравнении, было скромным и уютным. На пойменной поляне и на полулысых пригорках вольно паслись табуны лошадей, коров и овечек. Не было привычных степному глазу засеянных рожью и пшеницей нив.
Спуск вниз по крутому
