Евгений Богданов - Чайный клипер

Дэниэл Кинг, придирчиво глядя на работу матросов, думал о том, почему «Капитан Кук» дал ему фору. «Конечно, ты немного самоуверен, Дэниэл, — мысленно выговаривал он себе. — У твоих соперников тоже на плечах головы, и хорошие головы, не капустные кочаны! Как же ты мог позволить Генри Джеймсу так легко тебя обставить?». У капитана Джеймса был, наверное, свой, неизвестный Кингу, путь в проливе. Но много раздумывать не приходилось. Надо было догонять соперника. Тем более, что и он теперь прибавил лиселей. Они уже ловили ветер на фор-брамселе «Капитана Кука». «Э, нет, так не пойдет!» — разозлился Кинг и снова принялся вгонять в пот своих моряков.

— Фор-трюмсель ставить! Грот-трюмсель ставить!

Далее последовали команды, уточняющие, кому из матросов что делать при установке трюмселей — «небесных» парусов.

Пока моряки поднимали фалами верхние паруса, Дэниэл Кинг все смотрел вперед, на «Капитана Кука». На нем трюмсели были подняты еще раньше, и у Кинга появилась надежда на то, что он теперь обязательно догонит соперника и покажет ему с кормы конец бакштова[76]. Капитан Кинг стал было обретать душевное равновесие, видя, как все ближе становится клипер Генри Джеймса. Но тут с салинга вахтенный доложил:

— «Меченый Мавр» — за кормой!

«Ох уж этот „Мавр“»! — Кинг быстро обернулся, глянул в подзорную трубу. Во всем великолепии, при полной парусной оснастке, похожий издали на огромное белое облако, наседал на них корабль Гарри Стоуна.

Как тут было не разозлиться! Дэниэл Кинг в сердцах сплюнул, плевок ветром закинуло на полу его сюртука…

— Тысяча чертей! Эванс!..

— Слушаю, сэр! — подошел помощник.

— Займись утлегарем. Прикажи поставить бом-кливер!

— Есть! Это все, что мы можем? — спросил Эванс, направляясь на бак к штевню.

— Нет, еще не все! — крикнул ему вдогонку Кинг. — У нас еще остался крюйс-бом-брамсель!

И он распорядился ставить этот верхний парус на бизань-мачте. Пока матросы возились с бизанью, Кинг решил увенчать фок-мачту самым верхним, «лунным» парусом, — фор-бом-трюмселем, хотя ветер был довольно свеж и широк, и ставить полотнище было рискованно. Но решение принято, отступать капитан Кинг не привык:

— Фор-бом-трюмсель ставить! — раздался его высокий и резкий голос.

…Когда клипер вышел в Индийский океан, Егора сразу же послали на рей ставить брамсель — пятый снизу парус на грот-мачте. Он быстро закатал брюки выше колен и стал подниматься сначала на мачту…

Корабль несся, оставляя за кормой пенный бурун, в стороны от штевня каскадами разлетались брызги от волн. Свежий северо-восточный муссон до отказа наполнил все паруса. Небо было чистым, совершенно синим. Только на севере высоко стлались по нему легкие перистые облака. Егор почувствовал себя сильным и ловким и, легко поднявшись к рею, ступил на толстый канат-перт, натянутый под ним. По рею он осторожно добрался до его конца — нока и подождал, когда поднимутся другие моряки. Вот и они стали каждый на свое место и дружно принялись раскреплять и развертывать парус. Егор посмотрел вниз, и сердце у него упало — так высоко он висел между синим небом и зеленоватым океаном. Ветер силился сорвать его с рея, но он держался крепко. «Как пушинка на ветру! — подумал он про себя. — Но вниз не надо глядеть. А то еще закружится голова и шлепнусь в море, как бедный голландец…» При воспоминании о голландце ему стало нехорошо, и он навалился на рей всем туловищем, облапив его. Майкл, работавший ярусом ниже, крикнул:

— Эй, Джордж! Тебе плохо?

— Нет… нет… — отозвался Егор и поглядел сверху, как Майкл распускает сезни у своего паруса.

— Держись! — крикнул Майкл.

Бодрый голос старшего товарища помог Егору справиться со своей слабостью, он снова стал на перт и выпрямился во весь рост, крепко вцепившись в рей.

Поставив парус как следует, матросы по очереди спустились на палубу. Егор покинул рей последним. Ноковый матрос взбирается на него первым, а спускается после всех, чтобы не мешать другим.

Оказавшись на палубе, Егор облегченно вздохнул и, посмотрев вверх, покачал головой: «Вон где я был!»

Помощник боцмана Фред, пройдя мимо, одобрил новичка:

— Для начала неплохо, Пойндексер! Держи нос по ветру!

Он рассмеялся и ушел.

Команда капитана снова послала Егора на мачту. Во второй раз ему было уже не так страшно.

Прошло еще несколько дней. Егор привык к высоте и болтанке на мачтах. Он уже не боялся смотреть вниз и в стороны, и с каждым днем все больше втягивался в работу и влюблялся в этот безграничный океанский ветровой простор.

Дэниэл Кинг прилагал поистине героические усилия к тому, чтобы в конце концов выйти вперед. Он уже охрип от постоянного крика на ветру, тонкое лицо его от солнца стало коричневатым, загорелым, и он весь взмок от пота. Кинг бросил в свое плетеное кресло форменный сюртук и закатал выше локтей рукава рубашки.

— Привести к ветру нижний крюйсель! Слабину выбрать! — командовал он. — Подтянуть шкаторину! Болтается, как подол!.. Поживей!

Усилия капитана и команды наконец увенчались успехом. Через двое суток «Поймай ветер» поравнялся с «Капитаном Куком». Теперь эти клиперы шли «ноздря в ноздрю», словно беговые лошади.

«Меченый Мавр» шел в пределах видимости за кормой. Ему пока не удалось догнать соперников. Словно невидимое препятствие не пускало его за черту, держало позади. И всего-то в каких-нибудь шести-семи милях!

Прошло еще несколько суток. Клипер «Поймай ветер» обогнал «Капитана Кука» и вырвался вперед. Теперь расстояние меж ними достигало шести миль, а от «Кука» до «Мавра» — пяти. Клипера шли в кильватер.

В конце шестой недели плавания на подходе к мысу Доброй Надежды «Меченый Мавр» неожиданно обогнал своих соперников. Гарри Стоун прибегнул к последнему средству достижения победы — поставил на мачтах все паруса, какие только можно было. На пределе остойчивости, рискуя быть перевернутым, корабль этот догнал своих соперников ночью и перед зарей промчался мимо них. Боцман «Меченого Мавра» — саженного роста детина стоял на корме с трубкой в зубах и многозначительно показывал капитану Кингу конец троса: дескать, не взять ли вас на буксир? А Гарри Стоун кричал в рупор с мостика:

— Хэлло, Кинг! Как тебе спалось? Небось во сне обнимал свою невесту?

С палубы «Мавра» донесся хохот моряков. Кинг ответил:

— Эй, старина! С каких пор Манила стала находиться у берегов Африки? Ты спутал все карты!

Дэниэл Кинг намекал на то, что Стоун грозился обойти «Поймай ветер» еще на траверзе Манилы.

— А у тебя медную обшивку видно акулы сожрали? — съязвил Стоун.

Долго разговаривать было некогда. Корабли разошлись.

Дэниэл Кинг пришел в совершенное неистовство и, накричав в запальчивости на боцмана, вызвал на палубу парусного мастера.

— Будем ставить дополнительные лисели, — сказал он Эвансу.

Но Эванс с ним не согласился:

— Совсем ни к чему! Смотри, эти перистые облака подозрительно быстро заскользили по небу! Будет ненастье.

— Не каркай! — оборвал его Кинг.

Но Эванс оказался прав. Ветер стал крепчать. В небе, кроме перистых, появились кучевые облака, двигающиеся в противоположном направлении. По океану побежали пенные барашки. Налетел внезапный шквал с дождем.

Капитан Кинг вынужден был отменить свое распоряжение о дополнительной оснастке, но нипочем не хотел уменьшать число поставленных парусов, как ни увещевал его первый помощник.

«Поймай ветер» подозрительно кренился вперед и на левый борт. В правый борт с кормы бил сильный ветер и, приподнимая его, усиливал крен. Положение становилось опасным, казалось, корабль вот-вот зароется носом в пучину. Кинг зорко следил за ветром, за креном и, когда риск дошел до предела, скомандовал матросам, чтобы они убрали самые верхние паруса.

Хоть и нелегко было это сделать при болтанке и сильном ветре, моряки все же не подкачали. Паруса были вовремя убраны.

Осторожный Генри Джеймс на «Капитане Куке» уменьшил парусность еще раньше.

2

Наступила ночь. Клипер по-прежнему шел на всех парусах. Капитан разрешил убрать только трюмсели. Эванс опасался, как бы корабль не начерпал воды, а то и вовсе не перевернулся, потому что к ночи шторм не только не ослаб, а, наоборот, рассвирепел. Ветер завывал в такелаже, волны захлестывали палубу.

Вахтенные — один впереди, на баке, другой возле грот-мачт, третий на юте — хмуро и с опаской поглядывали на валы, штурмовавшие борта. Штурмана Тэйлора Кинг отослал в каюту обсушиться — тот вымок до нитки в первый же час своего дежурства. Но мокрая штурманская одежда была только предлогом для капитана. Тэйлор, как и Эванс, в последнее время стал выказывать излишнюю осторожность и настойчиво просил Кинга уменьшить парусность, как только наступал критический момент. Капитан отослал штурмана в каюту, чтобы здесь он не портил ему настроения своим нытьем.