Обречённый на одиночество. Том 1 - Усман Абдулкеримович Юсупов

– Конечно, расскажу. – Абу вешал свои неизменные четки на гвоздь в стене над тахтой, укладывал рядом с собой Алхаста, как самого младшего, подкладывал правую руку себе под голову, закидывал ногу на ногу и начинал неторопливый рассказ: – Я и сам довольно часто размышляю о тех героических временах, чтобы хоть в мыслях уйти подальше от нашего испорченного грязными и коварными людьми времени, чтобы присоединиться к благородным предкам, почувствовать аромат свободы, которой была наполнена их славная жизнь.

…Берс. Великий герой, обладавший недюжинной физической силой и львиной отвагой. Шайх, первым провозгласивший ислам в чеченском обществе и вернувший его в лоно истинной веры в Единого Бога. Мудрец, объединивший народ, разобщенный и обескровленный бесконечными войнами с захватчиками. Благородный человек, щедрый и отзывчивый на чужую боль.

Дед Берса, Темболат, был известным и уважаемым человеком в чеченских горах и на равнине. Тимарболата, отца Берса, родила ему молодая жена, которую он привел в дом после смерти своей первой супруги, оставившей ему двоих сыновей. Оба они были уже взрослыми людьми, каждый имел свое вполне добротное хозяйство. И потому большую часть своего времени отец проводил с младшим сыном. И, конечно же, любил его. Недаром же говорят в народе, что особенно нежна к теленку старая корова. Старшие вовсе не были в восторге от того, что отец проявляет особые чувства к их младшему брату и уделяет ему больше внимания. Иногда недовольство это даже проявлялось в каких-то вполне понятных намеках. Но Темболат не придавал этому значения, считая такую ревность обычным капризом сыновей, недовольных тем, что место их матери занимает другая женщина.

Каждой весной Темболат уходил в горы. «Размять кости и поохотиться», – как он говорил. Обычно он возвращался через неделю, но не с охотничьей добычей. В переметных сумах Темболат привозил с гор не мясо оленя или тура, а золотой песок и несколько самородков. И привозил он каждый раз ровно столько, сколько хватало ему и его семье для безбедной жизни ровно на один год. Никогда он не брал с собой в горы ни одного человека – ни из родни своей, ни тем более из чужих. Даже сыновья, плоть от плоти его, не знали, куда он уходит и где берет золото. С расспросами по этому поводу никто из них к отцу не приставал, зная, что это бесполезно. Дети были уверены, что тот сам все расскажет и покажет, когда посчитает нужным сделать это.

Однажды Темболат не вернулся из своего обычного похода в горы. Его долго искали всем аулом, но даже следов отца Тимарболата так и не нашли. Темболат был в довольно преклонном возрасте, из его могучего когда-то тела давно уже ушли прежние сила и ловкость, потому старейшины рода посчитали его погибшим. Наверное, не справился с каким-нибудь коварным зверем или столкнулся на узкой тропе с алмастами, живущими в горных пещерах, решили они. Мало ли случается в горах? Горы, они ведь полны опасностей. Не так поставил ногу – и ты летишь в пропасть, выбрал не то место для ночлега – и ты уже жертва кровожадного хищника…

Не выдержав такого горя, вскоре слегла и мать Тимарболата. Ровно через три месяца ее не стало.

Юный Тимарболат остался один в большом и пустом доме. Все дела в хозяйстве легли на его не успевшие еще налиться силой плечи. И дом, и земельный надел, который надо было обрабатывать, и скот, за которым следовало ухаживать. Это были отнюдь немалые заботы для всего лишь двух неопытных юношеских рук. Но Тимарболат со всем этим хозяйством неплохо справлялся. Успевал и свои дела делать, и братьям помогать.

Ежедневный тяжелый труд и суровые условия жизни в горах закалили Тимарболата. Он вырос сильным и ловким молодым человеком, а долгие зимние ночи в полном одиночестве научили его созерцать и размышлять. Трудолюбие, хозяйственность и дружелюбие, готовность прийти на помощь каждому, кто в этом нуждался, снискали ему уважение среди аульчан, а победа в состязании в древнем Гуни3 прославила имя сына Темболата и за пределами родного Курчали.

Гуноевец, у которого после нескольких дочерей родился долгожданный сын, солнечным сентябрьским днем устроил большой праздник, на который созвал гостей со всех ближних и дальних аулов. Главным зрелищем любого такого праздника, конечно же, было состязание удальцов в ловкости и силе. Так было и в этот раз. Наградой победителю объявили не стада, не табуны и не отары, не красное золото и не белое серебро. Состязание за такие обыденные призы не привлекло бы стольких претендентов со всех уголков нахской земли. Хозяин празднества дал слово выдать за победителя свою старшую дочь. А за гуноевскую Чиллу всякий к,онах, хоть раз видевший ее, без тени страха вступил бы в единоборство с кем угодно, будь тот хоть самим Аржа-Хожей4, оседлавшим девятиглавого дракона. Даже если бы это стало последним боем в его жизни! Не раз бывали случаи, когда горячие молодые люди обнажали клинки в споре только за мимолетный взгляд черноокой Чиллы, за одно ее благосклонное слово. Лишь суровые законы гор и удерживали их от кровопролития. И как же было удальцам не собраться на состязание, где победителя ждала такая награда?!

В центре ровной поляны вырыли широкую яму глубиной в два локтя, поместили туда огромного барана и объявили условие состязания:

– Всадник на полном скаку должен перелететь через яму. Но это только полдела. Победителем признается тот, кто в момент прыжка схватит барана и вытащит его из ямы.

Люди подходили к яме и, удивленно цокая, качали головами. Такого крупного барана ни до, ни после в этих горах никто не видел. Не баран, а прямо бык какой-то!

Многие к,онахи, еще минуту назад гарцевавшие на великолепных чистокровных скакунах, легким прикосновением богатырских колен сдерживая их нетерпение и изредка устремляя горделивый взгляд на прекрасную Чиллу, отошли в сторону, усомнившись в своих силах и в способности своих коней преодолеть в прыжке столь широкую преграду. Никто не хотел опозориться на глазах у всего Нохчмохка. Но немало нашлось и тех, кто был вполне уверен в себе и прыти своего четвероногого друга. Они и вступили в спор за вожделенную награду.

Легким ударом хлыста и громовым криком пускал всадник коня вперед. Словно коршун перелетал тот над ямой. В это короткое