Cага о Бельфлёрах - Джойс Кэрол Оутс

Бельфлёров той ночью (и даже знал, кто были те самые «неустановленные лица»), начали поговаривать, что она все выдумала: просто выдумала личности убийц.

Их теория была такова: к дому под прикрытием темноты подкрались совершенно случайные люди — привлеченные подъездной дорогой, обсаженной елями, да и просто ее наличием (в то время это был самый роскошный частный дом в Бушкилз-Ферри), а может, дурной славой старика Жан-Пьера (к тому времени «Альманах состоятельных персон», пусть бесстыдно скопированный с «Альманаха» Франклина, выдержал уже шестое издание; пожар в спа-гостинице «Серные источники» снискал сомнительную известность во всем штате; а про выигрыши Жан-Пьера на скачках толковали повсюду). Да, эти убийства могли совершить чужаки, возможно, городская банда: собрались обокрасть дом, но в последний момент передумали; а жене Луиса, получившей тяжелые ранения и напуганной до смерти, могло показаться, что она узнала голоса…

Но она не сдавалась. Она знала, кто это был, знала. И хотя ей пришлось повторять свой несвязный рассказ бессчетное количество раз, иногда забывая одни детали и вспоминая другие, хотя она часто не выдерживала и могла вдруг разрыдаться, Джермейн никогда не покидала уверенность в том, что она узнала пятерых нападавших. Это были Рубен, Уоллес, Майрон, Сайлас и старый Рейбен, — ненависть которых к ее свекру насчитывала вот уже тридцать лет; они и были убийцы. Она знала.

Каждую ночь они собирались в кабаке «Белая антилопа», где напивались и обсуждали, как бы им разобраться с Луисом и его папашей. И вот, в ту октябрьскую ночь решились.

Восемь или девять человек, под предводительством Рубена Варрела.

(Уайли с ними не поехал, да и наручники отдал не по доброй воле, хотя позже, конечно, никак не мог это объяснить. Да, наручники принадлежали ему — да, они были похищены из его кабинета, — но он клялся, что понятия не имеет, каким образом преступники могли туда забраться.)

Вырядившись самым забавным и экстравагантным образом — юный Майрон даже напялил женский чепчик, завязав ленты под подбородком, — и прихватив ножи, дубинки и ружья (которые они не собирались использовать, чтобы обошлось без шума), заговорщики проехали полторы мили до дома Бельфлёров, распахнули настежь незапертую входную дверь и ворвались в комнаты на первом этаже.

В одной спали Луис и Джермейн. В другой — Жан-Пьер и Антуанетт.

Грабители завопили: «Вы арестованы! Мы представители закона! Не двигаться!»

В комнате Луиса один из нападавших зажег керосиновую лампу, остальные вытащили его из постели. В этом и состоял их первоначальный план: сковать наручниками Луиса и старика, увезти подальше и прикончить; а потом утопить тела в озере, привязав к грузу, чтобы их никогда не нашли. Но почему-то… почему-то так случилось — возможно, виной тому были дикие крики Джермейн и скво, да и собаки вдруг залаяли и заскулили, как ненормальные, да еще мальчишки сбежали вниз из своих комнат, причем один прихватил с собой крепкий брусок — в общем, они вдруг разом набросились на Луиса с ножами. А Жан-Пьера даже не стали вытаскивать из постели. У него не было времени дотянуться до пистолета под подушкой, а у индианки — выбраться из кровати и в ужасе попытаться забраться под нее. Стальными охотничьими ножами и десятифунтовыми молотками они нанесли старику и его женщине бесчисленное количество ударов, забив до смерти в два счета.

Луис сопротивлялся, как разъяренный бык. Истекая кровью, с многочисленными ранами, одна половина лица мертвая, другая — перекошена в дикой гримасе, он бросался в разные стороны, налетая на своих убийц и зовя на помощь. И тогда один из убийц в маске с пьяным ревом кинулся на него с вилами.

На теле Луиса, вытащенном из огня, обнаружат более шестидесяти колотых ран.

Семнадцатилетнего Бернарда убили в углу кухни, куда он в страхе забился; Джейкоб, который был поздоровее и уже вымахал ростом с отца, пытался сопротивляться, размахивая перед собой деревянным бруском, пока его не выхватили у него из рук; тогда он развернулся и хотел выпрыгнуть из окна, несмотря на кровь, струящуюся из ужасной раны на шее, — но его ухватили сзади, бросили на пол и с боевыми криками и улюлюканьем (убийц охватила жажда крови, они уже не могли остановиться) забили мальчика насмерть.

Собак, конечно, тоже прикончили.

Кот, по всей видимости, сбежал: это был крупный серый котяра, длинношерстный, с одним изорванным ухом и немного провисающим животом.

С Джермейн вышло так: одним ударом дубинки Рубен Варрел, целясь в лицо, сломал ей ключицу, а его брат Уоллес, ухватив ее за длинные косы, швырнул о стену. Изо рта и носа несчастной хлынула кровь, и она мешком упала на пол — и они подумали, — хотя кто был способен думать в этому аду, — что она мертва. И оставили, забыли про нее. Убийцы выскочили из комнаты, вопя и гогоча, налетая друг на друга, вытирая друг о друга окровавленные руки, торопясь поскорее сбежать.

Все убийства заняли не больше пяти минут.

Пять человек распрощались с жизнью за пять минут. А еще ретривер и полуслепая колли.

И тут один из них говорит: «Стойте, была же еще девчонка…» — Но стоит ли рассказывать детям? Стоит ли им рассказывать всё?

— Они должны постичь тайные законы, что движут миром…

— Они должны понять, что значит быть Бельфлёрами…

И дети слушали, бледные, как мел. Некоторые, как Вёрнон, зажимали ладонями уши.

А другие шептали: Но почему они не убили их первые!

Одна из девочек — возможно, это была Иоланда, о, так давно! — ухватила себя за хвостики и яростно дергала, плача от злости: Ох, почему у нее не было ножа! Она могла убить хотя бы одного!

Позже, уже на пути обратно в деревню, обессиленные, протрезвевшие, растерявшие весь свой кураж, убийцы стали приходить к выводу, что это духи озера внушили им безумные желания. Они не собирались трогать женщин и даже мальчиков (конечно, если бы они рассудили заранее, спокойно и хладнокровно, то, конечно, решили бы, что Джейкоб и Бернард должны умереть) — и уж точно не собирались убивать Арлетт. Ведь она была лучшей подружкой шестнадцатилетней дочери зятя