Архонт росский - Александр Владимирович Мазин

я согласился помочь. И я поклялся на свитке Торы. Даже ты, будь на его месте, не усомнился бы. А этот, хм… доверчивый. Привык, что все вокруг только и мечтают его ублаготворить.

— Хотелось бы знать, в чем именно ты поклялся? — нахмурился Сергей.

Он точно знал: клятва такого формата для хузарина обязательна к исполнению.

— Я поклялся… — Машег ухмыльнулся, — что сделаю для моей родни все, что смогу, и чтобы более достойный был счастлив с этой прекрасной юницей! — Машег указал на Искору опустевшим кубком.

Сколько он уже выпил? Литр? Конечно, организм молодой, а генетика хорошая. Сколько веков назад его благородные предки с кумыса на вино перешли?

— И что, он не понял? — расширила глазки Искора, замершая с поднесенным к губам кубком.

— Я ж говорил: он доверчивый. Привык, что все хорошее — ему и самый достойный — тоже он! — Машег пьяно рассмеялся.

— Давай выкладывай, что еще придумал! — потребовал Сергей.

Брат, конечно, умница. И сымпровизировал неплохо, вот только он ни фига не стратег.

— Не я придумал! — Машег переложил кубок в левую руку и поднял палец. — Ноам! Убивать Барика нельзя, да. А вот опозорить — очень даже можно. И нужно! Сейчас я все расскажу, брат! Только это…

— Еще вина? — предположил Сергей.

— Ага! — подтвердил хузарин. Огляделся и указал на молоденькую холопку со смазливым личиком, застывшую за спиной Искоры в готовности услужить: — И вот эту тоже. Но потом. Сначала вина.

* * *

— Мой родич, — Ноам указал на Машега. — Машег бар Захариах из Рузиев.

— Вот как? И что ты делаешь в этой глуши? — осведомился Алп-Барик.

— То же, что и ты, — ухмыльнулся Машег. — Развлекаюсь. То на печенегов поохочусь, то на ромеев. Девки здесь хороши, золото само в кошель падает, только подставляй.

— Девки… Да, — сын шеда потер висок.

Голова болела. Вчера перебрал немного. От переживаний.

— Слыхал обо мне и о моей проблеме?

— О тебе — да. О проблеме — нет.

Слово «проблема» Машег, как и Алп-Барик, произнес по-ромейски.

— Девка одна мне глянулась, — Алп-Барик раздраженно махнул рукой, огляделся…

— Тебе бы выпить, — посоветовал Машег. — И я бы с тобой тоже. Ноам, распорядишься?

— Ты пей, я не буду, — отказался Алп-Барик. — Ноам, вели айрана мне принести. И воды холодной. Так о девке…

— И что с ней не так? — равнодушно произнес Машег.

— С девкой все так. Красавица. На язык остра, глаза горят. Вот только муж у нее есть. Продавать не хочет.

— С ним самим говорил? — поинтересовался Машег.

— Нет. Но Ноам сказал: этот не продаст. И я ему верю.

— Ноаму я тоже верю, — кивнул Машег. — Он попросил, я пришел. Говорю вот с тобой. А о деле так и не услышал. Хотя нет, не торопись, вино спешки не любит, — Машег пригубил, причмокнул одобрительно: — Твое? Самадарское?

— Оно, — подтвердил тархан. — Я позвал тебя, Машег, потому что нашему другу бар Еремии нужна помощь. А ты среди русов дольше всех. Знаешь, с какой стороны к ним подойти.

— Как с какой? — Машег поднял бровь. — Раз со стороны денег не вышло, значит, надо со стороны силы. Ты же не один приехал, Барик? Сколько у тебя людей?

— Две большие сотни воев у него, — вместо сына шеда ответил Ноам. — Но эти люди… Они здесь не годятся.

— Плохие бойцы? У него? — Машег показал кубком на Барика. — Не верю!

— Хорошие они бойцы, — буркнул Алп-Барик. — Сотня исмаилитов из конюшни великого хакана. Остальные — родичи.

— Магометане-то тебе зачем? — удивился Машег.

— Так чтобы все видели, что я представляю Беньяху! — Алп-Барик выпятил бороду.

Машег и Ноам переглянулись.

— Хорошие, плохие — не важно, — сказал тархан. — Для битвы со всеми киевскими русами их мало.

— Тоже верно, — согласился Машег. — Твои две сотни даже для младшего князя Игоря — не противник. Мужа-то девки твоей как зовут?

— Ты он нем слыхал, Машег. Княжич Вартислав.

— Хм… — Машег нахмурился. Потом поглядел на Алп-Барика: — Неудачную ты девку себе выбрал. У Вартислава дружина — триста сабель. А может, и пятьсот. У здешних он большой хан. Уважаемый. И у наших, кстати, тоже. Я слыхал, булхаци Песах тоже его почтил. Пергамент ему дал со своей печатью.

— Песах? — Бар Еремия скривился. — С язычником? С чего бы?

— Помнишь, пару лет назад у Булана Самкерц отобрали, русы по наущению ромеев?

— Вроде припоминаю. Говорили, что твои родичи постарались? — Алп-Барик прищурил глаз.

— Мои родичи после пришли. А вот Вартислав лично Самкерц от ромеев удержал и Песаху передал с уважением.

— Откуда знаешь? — усомнился Алп-Барик.

— Мой брат Алан бар Пахья тогда у Песаха в сотниках ходил. Все сам видел.

— Если он с Песахом дружен, это плохо… — огорчился Алп-Барик. — Хотя… Не верю, что благочестивый Песах за язычника вступится. Да и давно это было. Делай что хочешь, Машег, а девка эта должна быть моей! Должна! Не отдадут добром, возьму силой! И пусть потом меня ищут. В степи.

— Станешь с Киевом воевать? С двумя сотнями?

— Зачем воевать? Сможешь вызнать, где дом этого Вартислава?

— И вызнавать не надо, это я и так знаю. На Горе здешней. Близ княжьего дворца.

— Дворца! — Алп-Барик фыркнул. — У хакана Беньяху псарня больше, чем эта конура!

— Спорить не стану, — кивнул Машег. — Но брать дом Вартислава штурмом не советую. Взять-то ты его возьмешь. Но не мгновенно. А потом тебе придется уже не с дворней княжича биться, а со всей киевской дружиной. Она же рядом, в четверти полета стрелы. А еще исмаилиты твои… Увидит их киевский князь, решит, что это по воле богохранимого Беньяху в его городе бесчинство творят. Нет, нет, я понимаю, что ты здесь представляешь хакана. Но понравится ли хакану то, что ты из-за девки с русами его поссорил? Олег нынче большое войско собрал, чтобы на ромеев идти. А после такого оскорбления, как ты думаешь, на кого он пойдет?

— Вся русь — пыль под копытами скакуна Беньяху! —