Воскрешение - Денис Валерьевич Соболев

– Зачем? Она опять придет обдолбанной.

– Это же и ее сфера, – твердо ответил Митя. – Ты забыла, что она наша сестра?

Он позвонил Поле. К тому времени у нее уже была своя комната.

– Ляг сегодня пораньше, – сказал он без предисловий.

– С чего бы это? У нас сегодня ранний тихий час?

– Тебе завтра в пять подниматься. В шесть выходим.

– В пять вечера? – спросила Поля. – Это и так мое обычное время. Мог бы не сообщать мне об этом столь торжественно.

Митя подумал, что слишком давно и слишком хорошо ее знает; и ему не хотелось тратить на это время.

– Мне кажется, мы с Арей решили загадку места, – прервал он ее. – Это крепость Гиркания в Иудейской пустыне. Она была последним оплотом принцессы Елизаветы, дочери убитого царя Аристобула и сестры последнего царя, Матвея Антигона Второго. Первого, заметь, не было. А вот сестер как раз было две; принцессы Елизавета и Александра. Но младшая, Александра, вышла замуж за Птолемея и уехала жить в Халкиду. Флавий пишет, что в Халкиде Птолемей заботился и о ее братьях.

– А Елизавета? – заинтересованно спросила Поля, и Митя с удивлением понял, что не слышит в ее голосе обычной легкой насмешки.

– Елизавета осталась. Она возглавила восстание против Ирода, после того как он захватил власть в Иудее с помощью римских войск и устроил резню. Судя по карте, из Гиркании не видно Мертвого моря.

– И что стало с этой Антигоной? – продолжила Поля, на этот раз гораздо более привычным голосом, но Мите почему-то показалось, что это потребовало от нее определенных усилий.

– Сама ты Антигона. Покончила с собой. В конце осады бросилась вниз с башни в Гиркании. Чтобы не сдаваться в плен Ироду. Она была последней из династии Маккавеев. А Ирод отстроил Гирканию заново и превратил ее в тюрьму для личных врагов и политических оппонентов.

На несколько секунд Поля замолчала.

– Ну и дура, – чуть разочарованно сказала она. – Я бы, наверное, на ее месте что-нибудь придумала. Выход всегда есть. Ладно. Убедил. Пойдем. Но если завтра сотру ноги, будешь мне приносить завтрак в койку.

– Да пошла ты, – ответил Митя и повесил трубку.

Часть одиннадцатая

ЛИНИИ ВЫБОРА

Если ты еще не дошел до той степени, когда тебе представляются две истины противоречащими одна другой, ты еще не начинал мыслить.

Толстой

« 1 »

Из общежития вышли затемно; взяли по шесть литров воды на человека и немного еды; есть в пустыне обычно не хотелось. В коротких утренних сумерках поймали попутную машину на восток; потом еще одну попутку на юго-восток. Когда добрались до пустыни, широкий свет уже заливал дальние горы и долины, хотя на земле все еще лежали длинные тени. От перекрестка палестинец подбросил их до деревни Убейдия; она выглядела как большинство деревень на территориях; какие-то сараи, в значительной степени недостроенные или полуразрушенные, кучи хлама, временами ощутимые следы беспорядков. Там они позавтракали и в складчину взяли палестинское же такси до монастыря Мар Саба. Такси оказалось огромным зеленым «мерседесом», как будто пришедшим откуда-то из фильмов шестидесятых; на территориях таких было много. Такси довезло их до Мар Сабы, и она была прекрасна. Огромный горный монастырь стоял на желтых, серых и красноватых горах на берегу Кедронской долины; крепостные стены, купола, высокие башни. За светло-охристыми монастырскими стенами и рваными отвесными скалами горело густое синее небо. На той стороне долины были видны пещеры насельников. И во все стороны уходила прекрасная, освещенная раскаленным летним желтым солнцем Иудейская пустыня. Долго ходили вокруг монастыря, потрясенные его внезапно открывшимся, потаенным величием; поднимались и снова спускались по склонам долины. Арина смотрела на Митю и Полю, беспорядочно и растерянно прыгающих по камням берегов и склонов, по тропинкам расходящихся долин.

– Пятый или шестой век, – гордо сообщил Митя; накануне он успел подготовиться.

Арина ехидно посмотрела на него.

– Новострой, – язвительно ответила она, подумав о том, что теперь почему-то слишком часто чувствовала себя взрослее брата. – Новострой, как и большинство древностей. Разрушен персами. Восстановлен в девятнадцатом веке. Не древнее Варшавского вокзала.

Вчера она тоже успела изучить маршрут и сделала это тщательнее и вдумчивее Мити. Поняв, что прозевал самое важное, Митя обиженно поморщился.

– Какая разница? – сказала Поля. – Вы что, оба и правда думаете, что есть разница между пятым и девятнадцатым веками? Пустыня-то та же. И Кедрон. Или вас так волнуют именно сертифицированные древности?

– После пары бутылок разницы, конечно, никакой, – ответила Арина; ее раздражала Полина склонность к философской демагогии на пустом месте.

После Мар Сабы проселок кончился, и они пошли по узкой каменной тропе вдоль склона над сухим руслом реки. Судя по следам и отметинам, весной и осенью в сторону Мертвого моря здесь спускались бурлящие грохочущие потоки; но сейчас долина была сухой и пустой. В окрестностях монастыря они провели так много времени, что неожиданно для себя заметили, что раскаленный диск уже прошел ощутимую часть своего ежедневного пути вниз. Воды у них оставалось все меньше, и нести ее было все легче. Приблизительно на полпути до Гиркании они нашли уютную скальную тень и расположились в ней со своим скудным обедом.

– Надеюсь, что еще не протухло, – сказала Арина, все больше чувствуя неожиданную ответственность за своих безалаберных спутников.

– Либо да, либо нет, – ответил Митя.

Поля снова задумалась.

– Ты помнишь, – сказала она Мите, – как когда-то мы говорили про Алису и зеркало? Что там дальше, за зеркалом, леса и реки, тайга и пустыни, горы, моря, Рига там всякая и Бухара и что на их фоне все это вокруг нас – только капля в море. Тогда я действительно так думала. А сейчас мне кажется, что это ерунда. Что мы были такими ослами. И что, кроме этого зеркала, ничего нет, и не нужно, и не жалко.

Арина испугалась, что у Поли солнечный удар; заставила ее подняться. Поля подчинилась, на удивление легко. Арина внимательно изучила ее зрачки, чуть покрасневшие глазные яблоки, попросила закрыть глаза и вытянуть руки, с закрытыми глазами коснуться кончика носа. Поля безропотно все это проделала.

– С тобой все отлично, – объяснила Арина. – Прости. Я просто только сейчас поняла, что ты никогда летом не ходила по пустыне, а этому надо учиться.

Поля отсутствующе кивнула.

Общую неловкость ситуации прервал Митя.

– Пойдем, – сказал он. – Вечер ближе, чем вы думаете.

– Я ничего такого не думаю, – возразила Арина.

– Тогда тем более пойдем.

Арина пропустила Полю перед собой.

Минут через пятнадцать, когда Поля скрылась за одним из поворотов, она прошептала:

– Я тебе говорила, что не надо брать ее с собой.

– Аря, –