Воскрешение - Денис Валерьевич Соболев

– Надо поближе к центру крыши, – сказала она, чуть подумав. – Так нас видно снизу; еще придет служба безопасности.

Митя огляделся, увидел людей на дальних дорожках и понял, что она права.

– Когды ты успела про это подумать?

– Я в армии занималась визуальной разведкой.

Тем временем Митя разделся тоже. Совершенно голая Нета стояла почти точно посредине крыши и вытягивала руки навстречу солнцу. Он быстро подошел к ней и попытался обнять; ощутил, что ее тело уже раскалилось на солнце. Нета подозрительно посмотрела себе под ноги.

– Хоть бы одеяло какое здесь положили, – сказала она. – Сплошной бетон, исцарапаемся в клочья.

Они подтащили свои вещи поближе к центру крыши, разложив почти ровным слоем, и устроились на них, подложив рюкзаки под головы. Это была пауза почти что вне времени, сильное дыхание счастья, у которого нет прошлого и не может быть будущего; неожиданно и как-то синхронно им обоим показалось, что, кроме этого чувства, им уже больше ничего не хочется. Забросив руки за голову, положив их на рюкзак и сцепив ладони замком, Нета восторженно смотрела вертикально в небо. Но потом этот город все же раскачивался перед их глазами, холмы и дальние дома всплывали из-за белых парапетов и снова тонули за гранью видимости, их подсолнечные тела раскалялись все больше, а чуть позже, почти случайно, Митя оглянулся и ему показалось, что все вокруг только раскачивающаяся декорация, даже их одежда и царапающийся бетон под одеждой, а они просто качаются на качелях посреди густой голубизны неба.

Часть десятая

ТРОПИНКИ

Ибо мир здешний и мир будущий – как бы две жены: если ты удовлетворил одну, то разгневал другую.

Ибн Туфайль

« 1 »

Митя проснулся от телефонного звонка; приподнялся над подушкой, вытянул руку, снял трубку.

– Ты меня завтра встретишь? – спросила Поля.

– Где?

– В Бен-Гурионе, естественно.

Только тут Митя по-настоящему проснулся.

– Ага, – сказал он и добавил: – Ясное дело. А заранее ты не могла сказать?

– Заранее я не знала.

Митя промолчал. В предыдущий раз они виделись в Омске. Хотя зла на нее он не держал и временами они даже перезванивались, особенной радости от перспективы ехать ее встречать тоже не испытывал. Тем более в такую рань.

– Допустим, – ответил он. – И куда тебя отвезти?

– Понятия не имею.

– Евгений Ильич не готов оплатить для тебя «Шератон»? По слухам, он мог бы его для тебя и купить.

На этот раз промолчала Поля.

– Ладно, – сказал Митя, – сейчас пройдусь по гостиницам. Найду что-нибудь. К себе не зову. Когда увидишь Элеф, сама поймешь почему. Да я тебе про него и рассказывал. Насколько ты сюда?

– Насовсем.

На этом месте Митя разозлился. Весь разговор был какой-то дурацкий, как будто Поля постоянно водила его за нос. И отвечала она как бы одеревеневшим, даже не совсем знакомым голосом.

– Слушай, ты меня разбудила, – сказал он. – Что за дурацкие шутки. Ты что, пьяная?

– Нет, – ответила Поля. – Я правда завтра прилетаю.

– Хорошо. Значит, сегодня мне нужно будет найти для тебя гостиницу. Какой у тебя дневной бюджет?

– Не знаю. Еще не проверяла.

– Приблизительно?

– А сколько дают в аэропорту?

И только тогда Митя понял, что это не дурацкий розыгрыш и не обычная Полина игра, а все это всерьез и что, скорее всего, она действительно прилетает одна, без копейки в кармане и навсегда.

– Поленька, – сказал он, – любимая моя, если это снова твой блядский розыгрыш, я тебе начищу рожу. Мамой клянусь.

Он ожидал, что, по своему обыкновению, Поля скажет что-нибудь вроде того, что если это розыгрыш, то в аэропорту он ее не увидит и морду ему придется бить максимум ближайшему пьяному гопнику.

– Я правда завтра прилетаю, – повторила она. – Потом все расскажу.

– Ладно, – ответил Митя. – Тогда будем твои деньги экономить. Пока поживешь у меня. Увидишь, как выглядит холодильник с крысами. Алексу скажу, что приехала моя бывшая из Москвы. Он поймет. В соседней комнате вон вообще вместо двоих живут четверо мужиков с одной девицей.

Потом еще подумал.

– Приставать я к тебе не буду, – добавил он, – так что не пугайся заранее. Ляжем валетом. Только койки здесь очень узкие. И жесткие. Да, еще, поселиться у Ари я тебе не предлагаю. Прости. Она со мной не общается. Но, может, у нее и комфортнее. Не знаю. Спроси ее сама. Позвонишь ей?

– Пока меня и так все устраивает, – ответила Поля неожиданно знакомым голосом. – Зачем это мне Аре звонить.

– И крысы?

– И крысы, – согласилась она. – Я бы после Энска тебя вообще с лестницы спустила. Прости за тогда. Я была дрянью. Ну и типа спасибо.

– Ну и типа пожалуйста, – немного удивленно ответил Митя и повесил трубку. Он неожиданно понял, что очень ей рад.

Митя согрел воду в пластмассовом электрическом чайнике, выхлебал чашку чая, заваренного из пакетика, доел еще со вчерашнего дня оставшуюся сухомятку; отправился в душевую сполоснуть морду и почистить зубы. В душевой вытиралась какая-то голая девица. Сначала Митя хотел сказать ей, что это мужская душевая, но потом подумал, что всех бодунных девиц все равно не перевоспитаешь, и передумал. К тому же ее нежелание ради душевой переться в соседний женский корпус было ему как-то по-человечески понятно; сущность средиземноморской лени сложно объяснить, но при желании ей легко научиться безо всяких объяснений.

На следующее утро он встретил Полю в аэропорту. Если в Москве еще была ранняя весна и теплое солнце в разрывах между облаками воспринималось почти как чудо, в Израиле весна уже заканчивалась; отцвел миндаль. Дорога из аэропорта в Иерусалим вилась между холмами, покрытыми оливковыми рощами и сосновыми лесами; их склоны сияли цветами и густой зеленью. Высоко в небе горело уже совсем летнее солнце.

Первые два дня почти непрерывно проговорили; Митя немножко поводил Полю по городу. Спросил, будут ли ее искать; она покачала головой. Поля оставила очень подробное письмо, где все объяснила, и надеялась, что этого окажется достаточно. Сосед Алекс тоже все понял; Полино присутствие принял спокойно и не возражал. Приехала и приехала. Половина Элефа все равно жила незаконно.

– Ты только не треплись, что ты моя двоюродная сестра, – сказал ей Митя. – Народ тут в Элефе славный, но в основном простой и провинциальный, со своими тараканами, так что не надо все усложнять.

И Поля не усложняла. Только в первую же ночь, после четверти часа безуспешных попыток уснуть, уселась на кровати; Митя сделал то же самое.

– Бетонные бараки – это отлично, – сказала