Дэвид Томпсон - Опасный промысел

Точеное лицо воина не-персэ вдруг расплылось в улыбке. Он уставился на мертвого гризли и снова заговорил.

Шекспир ответил, жестами подчеркнув значение своих слов.

Воин кивнул, повернул лошадь и вернулся к соплеменникам; индейцы начали оживленно переговариваться.

— Что происходит? — спросил Нат.

— Мы с ним обменялись шутками. Его зовут Парящий Ворон, я уже слышал о нем — он успел совершить много подвигов еще до того, как ему исполнилось двадцать. Даже его враги лестно о нем отзываются.

— И ты считаешь это комплиментом?

— Похвала врага значит больше, чем похвала друга, Нат. Когда тебя хвалит друг, в девяти случаях из десяти он поступает так потому, что любит тебя, и половина из его похвал наверняка — неправда. Но враг не станет расхваливать тебя для того, чтобы пустить добрую славу, значит, его слова всегда искренни. Когда ты заимеешь злющего врага, который хорошо о тебе отзывается, знай, что ты кое-чего добился в этом мире.

Нат покачал головой:

— Иногда я просто не понимаю твоих рассуждений.

— Неважно! Итак, насчет Парящего Ворона. На встрече, куда мы направляемся, будет сотни две не-персэ. По пути Ворон охотился со своими воинами, а когда они услышали пальбу, явились узнать, в чем дело. Он также пригласил меня на днях зайти в его типи выкурить трубку. Я принял приглашение. Так вот, он хочет, чтобы ты тоже пришел.

— Почему?

— Потому что ты — тот самый Убивающий Гризли, белый, не ведающий страха, который за короткий срок убил гризли больше, чем другие убивают за целую жизнь.

— Да ты смеешься надо мной!

— Нет. Именно так я и сказал.

— Зачем ты наговорил им всю эту чепуху?

— С чего ты решил, что это чепуха? Благодаря Белому Орлу ты стал известен под именем Убивающий Гризли. А ведь люди с востока за всю свою жизнь редко даже встречают гризли, не говоря уже о том, чтобы убить хотя бы одного. Я почти не преувеличил.

— Но теперь Парящий Ворон расскажет эту байку своим соплеменникам, а те разнесут ее повсюду. И если дело так пойдет и дальше, каждый индеец в Скалистых горах будет величать меня не иначе как Убивающий Гризли.

— Вот и хорошо.

Нат посмотрел на траппера:

— Чего же тут хорошего?

— Я разделяю философию индейцев — имя должно иметь особое значение, оно должно подходить мужчине или женщине, выражая истинную сущность человека. Вот почему индейцы так тщательно относятся к выбору имен. — Шекспир засмеялся. — В кои-то веки старина Уильям Ш. дал маху.

— В каком смысле?

— Что в имени? То, что зовем мы розой, — И под другим названьем сохраняло б Свой сладкий запах![2] — процитировал Шекспир и ухмыльнулся.

— Дай я угадаю. «Макбет»?

— Нет, снова «Ромео и Джульетта». Ты и вправду должен одолжить у меня эту книгу. Похоже, твое образование оставляет желать много лучшего.

Ответ уже вертелся на языке Ната, но его отвлек внезапный стук копыт — не-персэ поскакали на восток.

— Когда мы отправимся навестить Парящего Ворона, не забудь взять с собой небольшой подарок, — посоветовал Шекспир. — Не-персэ любят дарить и получать подарки. Для индейца, во всяком случае для честного индейца, вручение подарка означает скрепление дружеских уз.

— Так же как курение трубки?

Траппер кивнул:

— Курение трубки считается даже более важным.

Нат обернулся и, увидев, что Уинона все еще стоит там, где ей приказали оставаться, жестом показал, что теперь она может приблизиться.

— Я помогу Уиноне снять с медведя шкуру.

— Ну уж нет! Ты ляжешь у огня, который я разведу, и будешь отдыхать.

— Мне не нужен отдых, ты ведь сам сказал, что у меня всего-то несколько синяков…

— Завтра мы отправимся на встречу, и будет хорошо, если сегодня ты отдохнешь.

— Завтра? — повторил Нат, обескураженный этой вестью. — Мы же хотели сегодня.

— Нам понадобится несколько часов, чтобы ободрать гризли, и еще больше времени, чтобы вытопить жир. Когда мы закончим, будет уже темно, поэтому лучше переночевать здесь, чтобы поутру первыми явиться на встречу.

— Как скажешь, — угрюмо ответил Нат.

— К тому же известие о том, что ты убил медведя, успеет разнестись, — добавил Шекспир.

— Почему ты так рвешься составить мне репутацию великого истребителя медведей? Мы же оба знаем, что это неправда!

— Дело вовсе не в медведях. Я бы разрекламировал тебя как убийцу пум, даже если бы ты убил не пуму, а просто крупную домашнюю кошку. Важно, чтобы о тебе услышал каждый человек на встрече — тогда все станут тебя уважать.

— Я бы предпочел завоевать уважение честным путем.

— Это и есть честный путь. Ну, настолько честный, насколько позволяют обстоятельства. Поверь, Нат, если в тебе распознают зеленого новичка, твоя жизнь превратится в сущий ад. Я пытаюсь избавить тебя от лишних проблем. Трапперы ведут грубую жизнь, а их шуточки еще грубее. Одиннадцать месяцев в году они надрывают спины, ловя бобров, то и дело опасаясь индейцев или хищных зверей. Потом наконец приходит лето, и месяц или два они могут побездельничать и расслабиться… Но, по правде говоря, эти люди не знают, как расслабляться, не умеют просто отдыхать и ничего не делать, поэтому играют в азартные игры, путаются с бабами и буйствуют. Большинство из них от такого веселья устают не меньше, чем от работы. — Шекспир улыбнулся. — Но теперь на встрече с тобой наверняка будут обращаться должным образом!

— Возможно, ты прав, — нерешительно отозвался юноша.

К ним присоединилась Уинона, ведя в поводу лошадей, и жестами спросила, как себя чувствует Нат.

Траппер ответил индианке на языке шошонов, и Нат понял почти каждое слово. Он едва удержался от возражений, когда Шекспир сказал Уиноне, чтобы та во что бы то ни стало заставила мужа отдохнуть.

Кивнув в знак согласия, Уинона поспешила к мертвому гризли.

— С вами двумя еще хуже, чем дома с родителями, — проворчал Нат.

— Может, хотя бы для разнообразия перестанешь жаловаться?

— Я чувствую, что мне не нужен отдых.

— А ты не чувствуешь, что тебе надо бы зарядить карабин и пистолеты?

— Да, чуть не забыл! — спохватился Нат, вытаскивая пистолет из-за пояса.

Он огляделся, высматривая в траве второй пистолет и карабин, и увидел «хоукен» под злополучной веткой.

— Я позабочусь о лошадях, — сказал Шекспир и отошел.

Нат внимательно осмотрел карабин и, к большому облегчению, нашел на нем всего лишь небольшие царапины. Потом стал искать второй пистолет. В тот момент, когда Нат врезался в ветку, он держал пистолет в руке, потому оружие вполне могло оказаться отброшенным шагов на десять в любом направлении…

Прежде чем продолжить поиски, Нат перезарядил карабин. Уперев приклад в землю, он высыпал из пороховницы в дуло нужное количество пороха, вытащил из мешочка пулю, завернутую в кусочек бумаги, и шомполом вогнал патрон и пыж в дуло. Покончив с этим, Нат посмотрел на жену.