Сочинения в трех томах. Том 3 - Майн Рид

забот довольно. Если бы не это, я, по всей вероятности, несколько иначе отнесся бы к рассуждениям такого рода. Но в настоящую минуту мне не хочется вступать в какие бы то ни было пререкания. Ты спросил, действительно ли я собираюсь драться с английским лейтенантом? Мои намерения, кажется, достаточно ясны. Я не только собираюсь драться с ним. Я хочу убить его. Возможно, что мне не удастся осуществить это желание. Во всяком случае, я буду бороться до конца. Моего противника, меня или нас обоих ожидает смерть.

— Карамба! Меня даже в дрожь бросило от твоих слов. О такой дуэли страшно и подумать.

— Дрожи, сколько хочешь. Что касается меня, то отказаться от этой дуэли мне было бы крайне тяжело. Я много жил и много испытал. До нравственности мне нет никакого дела. По правде говоря, я просто плюю на такие вещи. Все это одно притворство. Положение человека в обществе определяется деньгами. Без них он ничто. Нищий праведник не лучше нищего грешника. А респектабельность, за которую ты так цепляешься… Меня тошнит от одного этого слова! И все-таки есть кое-что, чем я дорожу, что имеет в моих глазах настоящую ценность, что всегда играло и будет играть первенствующую роль в жизни, от чего я не откажусь никогда.

— Что же это?

— Мужество. В тот момент, как я лишился бы его, все было бы для меня потеряно. Положение мое в Сан-Франциско сразу изменилось бы. Из охотника я превратился бы в собаку. Всякая дворняжка лаяла бы мне вслед. Трусы, любезничающие со мной, награждали бы меня пинками.

— Ну, этого не будет никогда. Репутация смельчака прочно установилась за тобою. Никто не осмелился бы отказать тебе в уважении.

— Если я уклонюсь от поединка с молодым англичанином, все перестанут уважать меня. Неужели ты не понимаешь, что молодцы в красных рубашках, приходящие в наше казино играть в монте, не обкрадывают нас и ведут себя сравнительно прилично только потому, что я внушаю им страх? Впрочем, мне сейчас не до них. Я хочу добиться уважения кого-то другого.

— Кого?

— Опять нелепый вопрос! По-моему, ты нисколько не влюблен в Иньесу Альварец и вообще не имеешь понятия о том, что такое любовь.

— При чем тут Иньеса Альварец?

— Ни при чем. Это правда. Ее уважение мне не нужно. Ее мнение меня не интересует. Но зато меня очень интересует, какого мнения обо мне Кармен Монтихо. Я не желаю, чтобы она считала меня дураком или трусом. В том, что я не дурак, она рано или поздно убедится. Смелость мою я докажу завтра. И если городские сплетники не врут, если то, что ты сказал мне, правда, если она действительно отдала свое сердце этому молодому иностранцу, я приложу все усилия к тому, чтобы он не получил ее руки. Пока я жив, Кармен ему не достанется. Когда я умру, она может распоряжаться собою, как ей угодно.

— Неужели ты собираешься еще раз делать ей предложение?

— Конечно. Но я сделаю его не раньше, чем мы сведем счеты с нашими врагами. Чему ты удивляешься, Фаустино? Я хочу исчерпать все возможности. Она должна ясно и просто ответить мне «да» или «нет». Будущее в ее руках. Однако мы попусту тратим драгоценное время. Необходимо подумать о завтрашнем дне. Прежде всего, скажи, намерен ли ты драться с мичманом?

— Право, не знаю, — нерешительно ответил Кальдерон. — Мне хотелось бы избежать поединка. Как ты думаешь, можно это устроить?

— Разумеется, можно. Но я не допускаю и мысли, что ты будешь устраивать что-то. Как тебе не стыдно, Фаустино! Неужели ты не боишься покрыть себя позором в глазах Иньесы? Нет, полно малодушничать. Ты должен драться с другом Кроуджера.

— Я готов драться с кем угодно, если ты находишь это нужным. Но войди хоть на минуту в мое положение. Я никогда в жизни не стрелял из пистолета и очень неважно владею шпагой. Мне не приходилось иметь дело ни с каким оружием, кроме мачете. Но джентльмены находят почему-то неприличным драться на ножах. А ведь этот мальчишка, наверное, считает себя джентльменом.

— Еще бы он не считал себя джентльменом! Английские моряки очень высокого мнения о своих особах. Только ты чересчур скромничаешь. Мне не раз случалось видеть тебя в фехтовальном зале у Роберто, и я нахожу, что ты прекрасно дерешься на рапирах.

— Роберто доволен мною. Но от простого фехтования до дуэли еще далеко.

— Пустяки! Очутившись лицом к лицу с противником, постарайся представить себе, что ты находишься в фехтовальном зале и проделываешь какие-нибудь очередные упражнения. Я настоятельно советую тебе выбрать шпагу, а не пистолет.

— Ты забыл, что право выбора оружия будет принадлежать англичанину.

— Оно будет принадлежать тебе. Мне пришла в голову великолепная идея. Наши враги возвратятся на корабль еще не скоро. Обыкновенно их отпускают на берег до позднего вечера. Покатавшись верхом, господа моряки отобедают у дона Грегорио, немного выпьют и отправятся, как они говорят в таких случаях, «крейсировать» по городу. Мы «случайно» встретимся с ними. Эта встреча даст тебе возможность угостить мичмана пощечиной или плюнуть ему в рожу. Дальнейшее разыграется как по нотам.

— Ты прав, Лара. Я непременно воспользуюсь твоим советом.

— Превосходно. Теперь, когда все решено, надо подумать и о деталях. В качестве участников дуэли мы не можем быть секундантами друг друга. У меня уже есть на примете человек. А у тебя?

— Я приглашу дона Мануэля Диаца. Надеюсь, он не откажется.

— Вполне одобряю твой выбор. Дон Мануэль превосходно владеет шпагой, очень хладнокровен и отлично знает все правила, касающиеся дуэлей. Но сегодня его нет дома. Он уехал на петушиный бой в Пунта-Педро.

— Что же нам делать? Поехать за ним в Пунта-Педро или послать гонца?

— Лучше пошлем гонца. Время — деньги. Я, по крайней мере, очень дорожу им. Как тебе известно, игроки приходят в казино сразу после наступления сумерек. К этому времени я должен быть на месте. Иначе мы быстро растеряем всех наших завсегдатаев. К тому же мне нужно еще сговориться с