Ольга Погожева - Турист

Глава 2

Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, Уча их соблюдать все, что Я повелел вам; и се, Я с вами во все дни до скончания века. Аминь.

Мы вышли в центре города на Стэйт-Стрит, и я с некоторой оторопью уставился на огромные небоскребы, теряющиеся в облаках. Одно дело — видеть такое в кино по телевизору, и совсем другое — стоять рядом, не зная, когда упадёт такая вот глыба. В тот момент мне вдруг стало страшно интересно, сколько же разрушений будет при падении только одного такого небоскреба. Задумавшись, я не сразу заметил, что Джулес уже давно перешел улицу, и теперь нетерпеливо искал меня взглядом. Получилось это у него не сразу, улица была заполнена людьми, я просто терялся на фоне негров, азиатов, белых, латиносов и других, чей облик я не мог с полной уверенностью отнести к какой-либо определенной расе. Мулат уже махал мне рукой, призывая подойти ближе, но я сделал несколько растерянных шагов и остановился. Представляю, на кого я был в тот момент похож: глаза круглые, рот открыт, голова задрана вверх — полная дезориентация в пространстве. Нет, это были не джунгли, как любят говорить о своих городах американцы. Это было нечто вроде их Большого Каньона, сплошные скалы, нависшие над головой. Задавило в висках, и я тряхнул головой, диким усилием избавляясь от наваждения. Бесспорно, здания в Чикаго были гораздо выше, чем в любом нашем крупном городе. Не все, конечно, небоскребы, но практически все дома в этой части города оказались высотными. Десять, двенадцать этажей минимум…

— Русский! Эй, русский, не отставай!

Я покорно перешел на ту сторону улицы, где меня ждал Джулес, проталкиваясь среди нескончаемого человеческого потока. Мулат насмешливо посмотрел на меня и покачал головой.

— Смотри под ноги, новичок.

На новое прозвище я не отреагировал, тем более что под ногами был не привычный асфальт, а большие квадратные плиты. Я шёл за Джулесом, озираясь по сторонам, как дикарь. Было одновременно и захватывающе, и тоскливо; я не мог понять, чего хочу сейчас больше — ринуться в этот многолюдный поток, слиться с ним, стать частью этого потрясающего и непонятного мира; или же убежать отсюда и спрятаться в мире более понятном и привычном, где нет этих гигантов архитектуры, уносящихся вверх на десятки и сотни метров.

Я загляделся на очередной небоскреб, и с ходу наткнулся на остановившегося у светофора Джулеса. Мулат поморщился, но ничего не сказал, очевидно, догадываясь, что творилось у меня внутри.

Я оглянулся ещё раз, последний, и внезапно увидел своё отражение в витрине бутика. Ошарашенное, чужое лицо и съежившаяся фигура терялись в огромном потоке туристов, жителей, детей, взрослых, одетых лучше и хуже, движущихся во всех направлениях и совершенно не обращавших внимания на то, что так поражало меня.

— Идем, русский, — дернул меня за рукав Джулес, когда загорелся зеленый свет. Я мог только кивнуть в ответ, и то через силу. Если бы не мулат, я бы потерялся здесь уже минут через пять. Наверное, мне повезло, что в свой первый раз я был здесь не один.

- Нам далеко?

— Почти пришли.

Я уже знал, что верить словам Джулеса означало попросту не уважать себя, однако особого выбора мне не предоставили. «Почти пришли» было и в начале пути, и когда мы выходили из автобуса, и когда заходили в метро, и когда из него вышли. Ещё одно «пришли» сути дела не меняло.

Я озирался всё время, не особо запоминая дорогу, и очень скоро, потирая затекшую шею, понял, что даже приблизительно не знаю, где мы находимся. Спрашивать Джулеса я не стал — для него всё было понятно и легко, я решил не тратить время попусту. Когда мы придём, я припру его к стенке и выпытаю путь назад.

Что-то ощутимо ткнулось мне в ноги, я опустил взгляд и увидел девочку лет десяти на роликах, сидевшую прямо на плитах. Очевидно, падение прошло не совсем благополучно: она содрала кожу на ладонях, и теперь кривилась, явно собираясь плакать.

— Давай я тебе помогу, — мягко сказал я, нагибаясь, чтобы помочь ей подняться.

Девочка заверещала и попыталась отползти от меня.

— Я помогу тебе подняться, — повторил я, глядя ей в глаза.

Это сработало. Она утихла, недоверчиво глядя на меня, и позволила мне поднять её на ноги. Утвердившись на своих роликах, она что-то неразборчиво проговорила и шустро метнулась вперед, к возмущенной женщине, которая так же неразборчиво, но зато громко что-то мне выговаривала. Я хотел остановиться, но внезапно появившийся Джулес, схватив меня за руку, потащил куда-то в сторону, на соседнюю улицу.

— Ты что? — только и спросил я.

— Держись от детей подальше, — прошипел мулат, отпуская меня, но не сбавляя темпа. — Тронешь одного, даже случайно — засудят. Засудят как пить дать, даже понять, за что, не успеешь.

— Но… Джулес… она упала, я всего лишь…

Мулат на секунду остановился, пронзив меня тем же взглядом, что и на игре в баскетбол — так, что мне сразу стало стыдно и за свое поведение в частности, и за себя самого в целом. Джулес дернул щекой.

— Прав был Салливан. Ты слишком беленький. — Встретив мой взгляд и, очевидно, уразумев, что я медленно, но верно закипаю, мулат несколько сменил тон. — Русский, ты просто… поверь мне. Я не стану ничего тебе объяснять, ты сам позже всё поймешь. Всему своё время.

Я не ответил, чувствуя, что сильно раздражен, и продолжал следовать за ним, не оставив, однако, своего занимательного занятия — смотреть. На здания я больше внимания не обращал, попросту утомившись постоянно задирать голову вверх, и уделял куда большее внимание людям. Что мне мертвые глыбы? Куда интереснее мне были те, кто наполнял их.

Чикагцы видели эти огромные строения много раз, и уже давно не поднимали голов, чтобы полюбоваться архитектурой очередного многоэтажного монстра. Проза жизни, казалось, была той же, что и везде.

Мужчина в дорогом костюме читал газету, название которой я рассмотреть не успел; молодые люди покупали в яркой будке хот-доги и пончики; несколько девушек шумно обсуждали содержимое витрины какого-то модного бутика.

Я смотрел. На многочисленных плакатах, на проезжавших мимо автобусах, на дверях магазинов и супермаркетов была реклама, реклама, реклама. Практически на каждом углу молодые люди в униформах раздавали какие-то листовки, призывающие купить современный кухонный комбайн или попробовать пиццу в новом ресторане.

— Сюда, — потянул меня в сторону Джулес, мимо рывшегося в мусорном баке бомжа.

Мы свернули в переулок, где было чуть меньше народу, и Джулес стал идти чуть медленнее.