Альпы. От Любляны до Лиона и от Мюнхена до Милана - Эндрю Битти

Если углубиться дальше на запад, в Швейцарию, то на высоте 1411 метров — намного выше любого австрийского или немецкого курорта с минеральными водами — находится Лойкербад; его богатые оксидом кальция и серой воды, как считается, облегчают ревматические боли, подагру и паралич. Как ни удивительно, но «Туристический справочник по Швейцарии» Мюррея 1838 года говорит об этом месте мало хорошего: «Из-за безотрадности расположения, суровости холодного климата и нехватки номеров в гостиницах мало у кого из англичан возникнет желание подольше здесь задержаться». Путеводитель также отмечает, что купальни были снесены лавинами, причем сходили те по меньшей мере трижды. О лечении, которое тут предлагали, сказано: «После четырех часов “подводной расплаты” следует, по воле доктора, один час в постели; и, пересекая пространство между купальнями и отелями, можно столкнуться со многими прекрасными нимфами в крайнем неглиже, без чулок и с неприкрытыми волосами. По виду можно предположить, что наружу их выгнал сигнал о пожаре или какая-то другая подобная катастрофа, угрожающая жизни».

Марк Твен отозвался об этом месте с большей доброжелательностью:

Больные сидят в громадных резервуарах целыми часами. Дамы и мужчины занимают одни и те же резервуары по нескольку человек и занимаются разными играми и шалостями. В воду поставлены столы, за которыми читают, завтракают или играют в шашки и карты... В городе несколько таких купальных заведений, и вы всегда можете узнать о близости их по шуму и взрывам хохота, раздающимся оттуда.

Во Франции особенно славятся два курорта с минеральными водами, и оба располагаются на берегах озер: Экс-ле-Бен — возле озера Бурже, а Эвиан — на озере Ле-Ман (иначе — Женевском). На первом, лежащем у подножия горы Ревар (1537 м), лечат ревматизм и болезни органов дыхания. Городок был известен как курорт на протяжении двух тысячелетий — древние римляне знали его как Aquae Gratianus, «Воды императора Грациана»; и в городе есть красивая арка Арк-де-Кампаню, возведенная в честь семьи Помпеи возле Терм-Насьено, где в цокольном этаже сохранились остатки древнеримского кальдария[20]. Во второй половине XIX столетия уже тогда модный и фешенебельный Экс-ле-Бен привлекал к себе коронованных европейских особ; в их числе здесь трижды побывала королева. Тут также принимали воды император Бразилии и императрица Елизавета Австрийская, но в настоящее время пышные отели, где останавливались венценосные гости, например «Сплендид» или «Ройал», с великолепными видами на озеро и отдельными огороженными садиками, превращены в кварталы роскошных многоквартирных домов, и Экс-ле-Бен ныне, по-видимому, больше ценит себя как центр яхтенного спорта, нежели бальнеологический курорт. Свидетельством упадка стоит в эти дни на ничем не примечательной глухой улице заброшенная англиканская церковь Святого Суизина, построенная в 1870 году для самой крупной колонии эмигрантов.

Судя по всему, у Эвиана, с другой стороны, дела и без того идут вполне неплохо: его вода — прохладная, профильтрованная через песок ледникового происхождения — используется для лечения заболеваний почек и пищеварительной системы, не говоря уже о том, что она продается по всему миру в пластиковых бутылках. Так как название городка превратилось в известную всему миру торговую марку, это не может не сказаться положительно на его судьбе в эпоху, когда лечение водами на курорте уже не столь модно, как раньше. И сегодня отели заполнены, а в изящном Jardin anglais (Английском саду) возле озера много гуляющих. Тем не менее Эвиан не всем приходится по вкусу: в книге «Швейцария» (1950) Джон Расселл замечал: «Сама вода имеет запах столь безвкусный, словно бы приобрела пропорции философской проблемы», — и описывал угодничество обслуживающего персонала в гостиницах, где «облаченные в белое помощники бесшумно ступают следом, готовые предугадать чей-то каприз... они обращаются [к постояльцу] словно бы по наитию, в самых изысканных выражениях его родного языка; гости из Англии могут рассчитывать на почти по-уайльдовски изящную манеру выражаться».

Горы в литературе

Не удивительно, что курорты с их расслабляющей атмосферой, возвышенные пейзажи и тихие спокойные городки по берегам озер превратили Альпы в излюбленное место писателей еще в эпоху поэтов-романтиков, почти два столетия назад. Среди тех, кто во второй половине XIX века отправлялся сюда творить, были Чарльз Диккенс, Иоганн Вольфганг фон Гёте, Генри Джеймс, Уильям Теккерей, Томас Манн и сэр Артур Конан Дойл; многие из них включали в свои произведения описания запомнившихся гор.

Разумеется, Чарльз Диккенс более всего известен благодаря своим романам, действие которых происходит в мрачной и угнетающей атмосфере викторианской Англии. Но автор много путешествовал по Франции, Швейцарии и Италии (бывал он и в Соединенных Штатах) и публиковал многочисленные очерки о тех странах, где побывал. Он всегда очень любил Альпы. В 1844 году Диккенс покинул Англию и перевез жену и пятерых детей на жительство в Геную, на Итальянскую Ривьеру. Неделю за неделей он отсылал изобилующие описаниями короткие литературные заметки Джону Форстеру, своему будущему биографу, а тот позже опубликовал их в сборнике, озаглавленном «Картины Италии». Вот отрывок из этой книги, где Диккенс вспоминает, как глубокой ночью шел через Симплонский перевал в Швейцарию: «Стоял конец ноября... воздух был пронизывающе-холодным. Но эта ясная морозная ночь и величественная дорога с ее непроницаемыми тенями и непроглядным мраком, и внезапные повороты, выводившие нас туда, где все было залито лунным сиянием, и неумолчный рокот падающей воды — все вместе делало поездку незабываемой[21]».

Дальше дорога к перевалу шла через ущелье Гондо — «неописуемо дикое и величественное, где гладкие, отвесно вздымающиеся по обе стороны стены почти смыкаются вверху друг с другом. Так мы ехали всю ночь, медленно взбираясь по трудной дороге, поднимаясь все выше и выше, и ни одной минуты я не испытывал скуки, погруженный в созерцание черных скал, грозных высот и глубин, гладких снежных полей, лежащих в расщелинах и ложбинах, и неистовых горных потоков, с грохотом падающих в глубокие бездны». На рассвете семья Диккенсов добралась до вершины перевала, откуда они смотрели, как «лучи восходящего солнца сразу вырвались на свободу, растеклись над снежной пустыней и окрасили ее в красный цвет», а потом

начали быстро спускаться, проезжая под нависшими ледниками по сводчатым галереям, обвешанным гроздьями сосулек, под и над кипевшими пеною водопадами... Вниз, по мостам, перекинутым через вселяющие ужас теснины — крошечным движущимся пятнышком среди пустынных пространств, где не было ничего, кроме льда, снега и чудовищных глыб гранита... Вниз и вниз по зигзагам дорог, проложенных между отвесными утесами с одной стороны и пропастями с другой;