В переулках Арбата - Александр Анатольевич Васькин

его матушка ехала в родильный дом Грауэрмана с совершенно противоположной и «греховной» целью: «У родителей – отца Филиппа, инженера по профессии, и матери – Цецилии, школьной учительницы, – был уже сын, она забеременела, но осенью 1931 года в семье произошел разлад, и Цецилия Александровна решила сделать аборт, – достаточно одного сына! – рассказывает журналист Юрий Безелянский. – Ее положили в московский родильный дом им. Грауэрмана на Арбате. Но именно в этот момент роддом захотел навестить приехавший в СССР английский драматург Бернард Шоу. Главврач не мог допустить, чтоб всемирно известный человек узнал, что в советской стране женщины по своему желанию идут на аборт, – страна социализма! Как это можно! И временно всех так называемых абортниц выселили из роддома. Мать будущего Шатрова пришла домой, помирилась с отцом, они решили дать ребенку жизнь, так на свет появился второй сын – Мишенька. Произошло это 3 апреля 1932 года. Так что рождение Шатрова напрямую связано с визитом великого Бернарда Шоу. Спустя несколько десятилетий Борис Пастернак, живший по соседству с Шатровым в Переделкино, допекал его: „Миша, расскажите, почему вы стали драматургом“. Его очень веселила эта история рождения Михаила Филипповича».

Михаил Шатров (он же Маршак) приходился дальним родственником детскому поэту Самуилу Маршаку, потому и взял псевдоним. Шатров тоже был сыном «врага народа». Его тетка – жена Алексея Рыкова, бывшего председателя Совнаркома СССР, обоих расстреляли в 1938 году. Репрессировали и родителей Шатрова, но мальчик вырос и стал одним из самых успешных драматургов Советского Союза. Михаил Филиппович не пошел по пути Самуила Маршака, разумно рассудив, что детских поэтов и без него хватает. Его специализацией стала жизнь Ленина. Он стал главным знатоком по этой теме, сочинив с десяток пьес о вожде мировой революции. Они шли в каждом советском театре, от Москвы до Магадана, а Ленина в шатровских пьесах играли Александр Калягин, Михаил Ульянов, Кирилл Лавров. Не зря бытовало в театральной среде язвительное выражение: «Шатров – это Крупская сегодня».

И все же родильный дом Грауэрмана правильнее будет назвать «артистическим» – так много знаменитых деятелей театра впервые издали здесь свои первые звуки. Это прима Большого театра Ирина Архипова (она жила неподалеку, в Романовом переулке), и пианист Николай Петров, кстати, утверждавший, что дом этот оказался для него счастливым, потому что «там родилось много хороших людей». Артисты балета Андрис Лиепа и Азарий Плисецкий – представители славных «хореографических» династий – также родились в этом арбатском доме. Вот только если Марис Лиепа смог понянчить своего любимого сына, то Михаил Плисецкий наследника так и не увидел – Азарий родился 13 июля 1937 года, спустя три месяца после ареста отца, расстрелянного в 1938-м. Без отца осталась и сестра Азария Майя Плисецкая.

Более благополучно обстояли дела в семьях других «известных» младенцев. Это артисты Театра сатиры Михаил Державин, Андрей Миронов, Александр Ширвиндт, главный режиссер Ленкома Марк Захаров, создатель театра «Современник» Олег Ефремов, киноактриса Вера Глаголева и многие другие. Также появились здесь на свет драматург Григорий Горин, писатель-фантаст Кир Булычев и другие интересные люди.

Телеведущий Владимир Молчанов родился под звуки песни, сочиненной его отцом Кириллом Молчановым. Песня называется «Вот солдаты идут», и известность она обрела после войны: «В 1948-м году папа пришел к моей маме в сапогах военных, будучи автором одной известной песни „Вот солдаты идут“. Мама ему подарила рояль и вышла за него замуж. И песня стала сразу очень популярной. И когда 7 октября 1950 года мама лежала в роддоме Грауэрмана, где многие москвички рожали своих детей, там была радиоточка, она все время работала, и стала звучать песня папы „Вот солдаты идут“. В этот момент мама и разродилась мною».

Пора дать слово молодым мамам. В советское время прописка была главным условием приема в больницу или роддом. А что, если вдруг «приспичило» родить гостье столицы? Насколько просто было стать мамой у Грауэрмана, да еще если ты простой советский человек? «В 1950 г. я снова приехала в Москву родить, – вспоминает роженица Людмила Сауловна Суркова. – Остановилась у дяди на Большой Молчановке. Ночью начались схватки, двоюродный брат проводил до ближайшего роддома им. Грауэрмана. Он числился образцовым. Брата попросила подождать на улице – вдруг не примут из области. „Полы паркетные, врачи анкетные“. Узнав, что я не из Москвы, они заявили:

– Поезжайте к себе в роддом!

– Не могу, схватки начались, на крыльце рожу.

Убедившись, что это правда, отвели в полутемную предродилку, на продавленную кровать, застланную пятнистосерым бельем, похоже, никогда не стиравшимся. Сестра предложила для обезболивания понюхать закись азота. Я отказалась, боль все-таки показатель. Дальше никто не подходил. Сестры в несвежих халатах сновали, не обращая внимания на узкотазых стонущих мучениц. Мне на просьбу положить на стол заметили мимоходом: „Подождешь, не кричала еще“. А я вообще не кричу, только кручу головой. Соседка советует:

– Голову открутишь. Легче покричать.

Но я уже родила, слишком быстро, боялась, что ребенок упадет, села посмотреть. Девочка лежала скорчившись, спинкой вверх, как зайчишка, на грязном белье. Не выдержав, я возмущенно заорала, призывая врача. Подошла сестра-стахановка, говорит, все в порядке. Унесла ребенка, меня положили на стол, потом перевели в палату на 2-й этаж. Наверху в палате оказалось на удивление светло и чисто. Белоснежное белье, телефон на тумбочке. Уронила полотенце – несут новое. Есть чем полюбоваться, если придет комиссия. Показуха. Девочку выписали сильно похудевшую, в красной сыпи. Другая роженица при выписке получила ребенка с опрелостями и прилипшими остатками плаценты. Потом начался сепсис, еле спасли».

Да, показухи всегда у нас хватало. Это понятие вневременное и не зависящее от социального строя, взять хотя бы потемкинские деревни. Не исключено, что показуха была вызвана тем обстоятельством, что по старому Арбату ездил Сталин. Вдруг вождь захочет остановиться и посмотреть, в каких условиях рожают советские женщины: всем ли необходимым они обеспечены в роддоме? Как появляются на свет будущие строители коммунизма – советские дети? Это ведь у них самое лучшее детство в мире: «Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство!» Кстати, в ГУЛАГе женщины тоже рожали…

Послевоенные годы также оказались не менее счастливыми для пациентов роддома – что может быть важнее рождения ребенка в семье, но для докторов и медсестер все было не так радостно. Когда в начале 1950-х годов по всей стране вновь развернулась охота на «врачей-убийц», она не могла не коснуться и этого образцово-показательного медицинского заведения. Со страниц газет, по радио каждый день (как в 1937-м!) людей пугали рассказами о мнимых преступлениях докторов, якобы намеренно уморивших своих высокопоставленных пациентов: Андрея