Философия полёта - Денис Сергеевич Окань

…Носовая стойка коснулась планеты, привычно взревели двигатели, повинуясь правой руке, включившей реверс тяги. Прыгая на стыках подуставшей бурятской полосы, на полкорпуса опережая поднятый моторами легкий снежный буран, самолёт постепенно гасит энергию полёта, которую он пять с чем-то часов бережно нёс из Москвы в Улан-Удэ.

Скорость шестьдесят узлов. Плавно перемещаю вперёд рычаги реверса, шум позади плавно стихает.

Тридцать узлов, реверс выключен. Ловлю глазами «карман» полосы и рассчитываю давление на тормозные педали таким образом, чтобы плавно затормозиться до него. Получилось. В «кармане» разворачиваю лайнер на сто восемьдесят градусов и созерцаю результат своей посадки: утренний иней, поднятый в нагретый выхлопными струями воздух, немного ухудшил видимость. Нежная клубящаяся пелена на глазах рассеивается, открывая вид на горы, за которыми уже занимается рассвет. Сегодня мы его встретили дважды — сначала на высоте одиннадцать километров, а теперь вот на уровне земли.

Потрясающе!

Немного разгоняю самолёт, подруливаю к рулёжной дорожке, снова притормаживаю и аккуратно освобождаю полосу направо и в который уже раз за свою карьеру говорю:

— Привет, Улан-Удэ!

Ещё одно путешествие в столицу Бурятии подошло к середине.

На местном авиационном заводе строят вертолёты, а огромные грузовые лайнеры «Русланы» занимаются обслуживанием производства. В одном из моих полётов в Улан-Удэ, году эдак в 2011-м, произошёл курьёзный случай: один из таких лайнеров-гигантов на взлёте настолько хорошо дунул своими разнесёнными по сторонам двигателями, что забросал взлётную полосу камешками с «обочины», а машина для чистки внезапно не завелась… И с середины снижения пришлось нам топать на запасной аэродром — в Иркутск. Лететь недалеко — поэтому попросили у диспетчера зону ожидания, и в ней спокойно подготовились к заходу на посадку, а также «порадовали» едва успевших проснуться пассажиров. 122

Иркутск встретил сногсшибательным утренним воздухом с запахом кедрового леса. Это было… что-то волшебное! Можно любить Испанию, зажигать в Турции, мечтать о Сингапуре и Новой Зеландии… но запах утреннего российского хвойного леса и виды Байкала под восходящим солнцем, красоты Горного Алтая — они всегда будут ближе и дороже.

Для меня по крайней мере.

В том рейсе с нами летел президент Республики Бурятия и почему-то мне думается, что подобных казусов аэропорт больше не допускал.

Культурная программа после прибытия в Улан-Удэ у нас давно проработана: сначала отдых, затем буузы. Буузы — это название национального бурятского блюда (раньше их аполитично называли «позами»). Мясо в тесте, приготовленное на пару. Да, это что-то вроде мантов и хинкали, но те, кто ел все три блюда, приготовленные «нативными» поварами, скорее всего предпочтение отдадут буузам, и я в числе таковых. 123

После очень вкусного обеда следует обязательная прогулка по району, затем короткий отдых и, если останутся силы (точнее, место в желудке), ужин. Хех, на ужин я тоже выбираю буузы.

Некоторые умудряются за время отдыха съездить в иволгинский дацан, где покоится тело нетленного ламы Итигэлова, но я эту поездку каждый раз откладываю на будущее, надеясь, что смогу однажды побывать в Улан-удэ чуть подольше, чем одни сутки. Правда, никак не получается.

После сытного ужина главная забота поспать в те недолгие часы, что остались до будильника, который прозвенит в половину второго ночи по московскому времени — за час до выезда. Умыться, побриться, одеться, позавтракать… Нет, на этот раз не буузами — обычный скромный завтрак.

Обратный полёт в плане усталости более сложен, хоть и выполняется днём… в светлое время суток, так правильнее описать этот рейс для нас, москвичей. Пережить его непросто — всё же это вторая бессонная ночь подряд, а организм — не народ, его не обманешь. И даже если ты умудрился поспать перед рейсом часов пять (почти полноценный сон, казалось бы), сумма двух подряд рабочих ночей приводит к тому, что по возвращении домой ты можешь упасть в кровать и встать лишь поздним вечером. А то и утром.

Но в этот раз шесть часов обратного полёта оказались не очень сложными, и до самой посадки я чувствовал себя вполне бодрым. С Наилем мы перетёрли все авиационные темы, проэкзаменовали друг друга по теории, а затем ему пришлось держать практический экзамен в Москве, которая лишь к нашей посадке сбросила с себя оковы густого тумана, прикрывшись, тем не менее, довольно низкой облачностью.

Экзамен был Наилем сдан успешно.

Исповедь злого проверяющего

Чита, самый первый полёт

2009 год, сентябрь

Виталий Юрьевич, командир лётного отряда, долго и выразительно ругался, когда узнал, что я запланировал себя посреди недели в длинный эстафетный рейс. По его мнению, заместитель командира авиаэскадрильи должен сидеть в офисе, точнее, в одном из его кресел. Обязательно ссутулившись, с карандашом в одной руке, резинкой в другой, и, чертыхаясь, на чём свет костерить коммерсантов, вечно меняющих планы в последнюю минуту.

Или я путаю — это командир эскадрильи должен с карандашом и резинкой сидеть? А заместитель тогда как должен?..

Короче! Должен сидеть в офисе! Посреди рабочей недели! Хочешь летать — для этого есть выходные.

А я, негодник, поставил себе рейс в Читу. Пользуясь служебным положением и недосмотром высокого начальника, запланировал себя на первый рейс авиакомпании «Глобус» и первый рейс самолёта Боинг 737—800 в столицу Забайкалья.

Почему я это сделал? Знаете, мне всегда казалось, что лётным руководителям было бы полезным хотя бы иногда отрывать свою задницу от кресла и летать по всем, даже самым дальним, уголкам маршрутной сети авиакомпании. Зачем? Да хотя бы для того, чтобы со своими пилотами разговаривать на одном языке. Хоть раз да надо слетать по каждому направлению. А то как-то, кхм, забавно получается: проходит у тебя предварительную подготовку пилот перед первым полётом на новый аэродром… Ты ему вопросы задаёшь, а сам там не был!

Но зачёт, тем не менее, принимаешь.

Если же говорить о Чите, то это ещё и не самый банальный аэродром — с довольно крутыми глиссадами с обоих курсов захода на посадку, причём один из них — по приводам, неточной системе посадки. Да, в Чите не такие крутые углы, как во французском Шамбери, но 3,50° для захода по ИЛС на ВПП 29 и 3,9° для захода по приводам на 11-ю стоят того, чтобы серьёзно отнестись к посадке после более чем шестичасового ночного перелёта.

В общем, захотелось мне «впереди и на белом коне» почувствовать себя пилотом, а не офисным бамбуком. Вместе с собой, помимо второго пилота Владислава, я