Андрей Лазарев - Плавание брига Новая земля под начальством Флота Лейтенанта А. Лазарева в 1819 году

Число людей, составляющих экипаж брига, было: трое Лейтенантов, Мичман, Штурман, Штаб-лекарь, боцманмат, двое квартирмистров, 30 матросов, конопатчик, плотник, парусник, кузнец, баталер, подшкипер, двое лекарских учеников, двое Штурманских помощников Унтер - Офицерского чина, и бомбардир, всего 50 человек.

В 12 часов прошли мы Новодвинскую крепость, отстоящую от Архангельска в 17 верстах на правой стороне Северной Двины, заложенную в царствование Императора Петра I в 1701 году на Линском острове. В половине 4 часа миновали мелководье Бара или устье Двины в 60 верстах от города, где большие корабли в полном грузу должны выгружаться на другие суда. Здесь Фарватер, по причине наносимого рекою песку, ежегодно переменяется, а по вскрытии воды вновь изменяется, и означается обыкновенно лоцманскими знаками, чрез что проход оного делается безопасным. Здесь, оставив лоцмана, нас провожавшего, послал я с ним рапорты Г. Морскому Министру и Государственной Адмиралтейств - Коллегии, а также отправил множество писем к друзьям и родственниками Мы вступили в Белое море и взяли курс на северо-запад. В 10 часов утра увидели много тюленей, плывущих к северу, по которым сделали несколько выстрелов из охотничьих ружей; к удовольствию удалось нам убить трех из них, а тем самым открылось незнаемое дотоле искусство наших стрельцов. Каждый из счастливцев с гордостью надеялся в будущее время доставлять прочим свежую пищу. В полдень, взяв секстаном высоту солнца и пеленг Каменного ручья, находились в широте северной 65°6′ и долготе восточной от Гринвича 39°15′; термометр Реомюров показывал и 12° теплоты, состояние атмосферы по барометру 29°6′, и ртуть от горизонтального положения сделала впадину. Ветер тихий и переменный; воздух сырой с частыми туманами. В следующий день, из Июня, термометр понизился до 4 1/2° теплоты. С полуночи проходили многие струи спорных течений, происходящих, как полагать можно, от ручьев, текущих с гор северного берега, от коего мы находились в 7 милях Итальянских. По прочищении на краткое время тумана, видели весь оный берег, совершенно покрытый снегом. 13 числа я приказал раздать служителям тулупы, полушубки, сапоги и теплый рубашки, не позволяя однако употреблять оные без особенного приказания. Теплота 3°; ртуть в трубке барометра приняла прежнее горизонтальное положение и стояла на 29" На другой день, в половине 2 часа, пеленговали северо-западную оконечность острова Моржовца. По прочищении тумана видели много белуг, играющих вокруг нашего корабля, а к северу два купеческие брига, идущие с нами; они старались держаться ближе к западному берегу, но я почел за лучшее остаться на средине и открыть плавание по восточной стороне Белого моря. Стужа и влажность атмосферы становились уже чувствительны, не взирая на малую перемену широты, которая была 67°20′; почему и позволено мною было употреблять теплые рубашки, а иногда и тулупы.

В половине месяца Июня, в те дни когда благотворная Природа даже в северных странах Европы, обнажив землю от снежного покрова, позволяет обитателям дышать воздухом благорастворенным — когда беспечный Сибарит, нежа чувства свои на злачных лугах Италии, и самую легкую одежду, едва покрывающую обнаженное его тело почитает тяжелым бременем — мы одевались уже в теплые меха, и с каждою минутою приближались к морозам, более и более увеличивающимся, стремились к страхе, которая по усилившемуся в ней холоду уже десять лет не чувствовала стоны отважного, корыстолюбивого промышленника; беседа с ужасными медведями была единственною забавою, нас ожидавшею; влажный, сырой воздух стеснял нам грудь — но мысль соделаться полезными отечеству, доставить выгоды стране, которой обязаны существованием, всегдашняя мысль усердных Россиян служить и всем жертвовать Царю, никогда не оставляющему заслуг — без награды, мысль сия, говорю — как благотворный ясный луч солнца после грозных бурь, мгновенно разгоняла мрачный, отчаянные наши размышления. — Блажен народ, обладаемый Царем добрым — блажен Царь, обладающий народом верным!

15 числа при свежем SO ветре в половине 2 часа увидели к NW множество льду, сего страшного неприятеля, к ежечасной борьбе с которым нам должно было привыкать, ибо он не оставлял уже нас в последствии во все время нашего плавания. Взяв курс на NNO, прошли оный около 5 часа по полудни; некоторые отрывки его проносились довольно близко от нашего судна, и полагать можно, что лед сей есть прибрежный, не растаявший еще но холодному здесь воздуху. В 6 часов утра увидели к NО берег мыса Канденосса; в 8 часов, при сделавшемся штиле, примечено по лоту течение от SW, коим приближало нас к берегу; почему в 9 часов, при сделавшемся от NО тихом ветре, легли на NWtW и в 11 часов при малых изредка сияниях солнца найдено склонение компаса 3°31′ О, а по взятой в полдень меридиональной высоте солнца, вычислена широта места N 68°,22', и по пеленгу высокости мыса Канденосса определили свой пункта в долготе от Гринвича к О 43°51′ 31'', разнствующий от счислимого 11 Ѕ милями к О; что приписываю течению моря, замеченному мною и в прежние сутки, которое в точности исследовать краткое время плавания в сих широтах мне не позволяло: я боялся чрез то упустить удобный случай к выполнению настоящей цели сей экспедиции, спеша достигнуть Вайгатского пролива. В полночь мрачность сокрыла берега, густой туман с холодным воздухом объял нас при 1° теплоты; в половине 2 часа мертвый кит величиною около 30 футов пронесся мимо; в половине 11 миновали большую гряду льда, простиравшуюся от SO к NW; множество серых чаек, называемых бурными птицами, были единственные живые существа в сей мертвой стране! В продолжение сих суток замечено, что вода в бриге прибывала по 1 Ѕ дюйма в час, но по тщательном повсюду осмотре не могли открыть настоящего места течи. Я велел раздать курительный табак и мыло для мытья белья и к порции вина приказал прибавлять сосновой эссенции, которая хотя и не слишком нравилась служителям, но польза вскоре превозмогла отвращение. Предпринятое мною ближайшее плавание для поспешного выхода из Белого моря, по малоизвестной еще его восточной части, доставило мне удовольствие быть в сем случае полезным любезному отечеству, открытием свободного пути мореплавателям к мысу Кандрноссу даже и в самое раннее время, ибо неизвестность и мнимые опасности быстрых приливов отклоняли доныне лучший тракт к оному; мореплаватели придерживались берегов Святого носа, и затруднялось раннее плавание, по носящемуся льду. По мнению моему, отправляясь от Архангельска при первой возможности по вскрытии Двины, и держась к мысу Канденоссу, мореплаватель конечно найдет себе свободный путь, при тихих и благоприятных, господствующих в то время года ветрах, в Северный океан, и проходя Нордкап, не подвергнется жестокостям бурь позднего плавания.