Андрей Лазарев - Плавание брига Новая земля под начальством Флота Лейтенанта А. Лазарева в 1819 году

16 Мая Двина, сбросив с себя зимнюю одежду, покрылась сребристыми волнами, и 17 поутру истребованный от Адмиралтейства баркас с лоцманом отправлен к бригу с подтверждением прежнего приказания, которое выполнено было с удивительною деятельностью; горсть людей, составляющих наш экипаж, пробились льдом даже до самой поворотной вехи, где, поставя паруса, прибыли к Адмиралтейству 20 числа в б часов по полудни.

19 Мая Мичман Кюхельбекер прибытием своим доставил мне посланные инструменты, кои неупустительно при всех благоприятных случаях были мною поверяемы.

По прибытии брига в Адмиралтейство, должно было оный вновь разружить, переменить за гнилостью бугшприт и весь рангоут, сделать внутреннюю обшивку, и настлать палубу, коей на оном вовсе не было. Теснота брига препятствовала отделке его с желаемою скоростью, а пришедшие к порту купеческие корабли рождали в нас жадное нетерпение к плаванию по Ледовитому морю. Неутомимая деятельность и примерная ревность Гг. Офицеров в вы» полнении данных им поручений преодолели все препятствия, и через пять дней мы стали принимать и погружать провизию и разные материалы, потребные для экспедиции.

По совершенном приуготовлении и снабжении брига, 9 Июня в 10 часов утра отошли от Адмиралтейства ко внутренней брантвахте, и положили якорь в кругу кораблей разных наций, коих число простиралось уже до 50. Здесь приняли порох и всё огнестрельные снаряды, а до числа спущены на воду и приведены к бригу две Норвежские лодки названные Решимость и Как случится, по поднятии которых на бриг, я совершенно приуготовился к отплытию, не дождавшись даже требованных мною для сей экспедиции горного чиновника и Живописца, дабы не упустить начинающегося благополучного ветра, ранним приходом к Новой Земле воспользоваться для точнейшей описи и тем надежнейше выполнить предписанное мне в инструкции.

Послали за Священником, который, прибыв к нам, на верхней палубе под открытым небом пред образом Спасителя отслужил молебен с коленопреклонением; усердные мольбы о ниспослании благословенья Всевышнего возносились от предстоящих, и слезы умиления орошали лица служителей, среди морей поседевших: наконец поучительная речь из слов Спасителя: дерзайте убо, и не бойтеся, яко аз с вами, успокоила и ободрила их. Простясь с любезными товарищами, приехавшими на бриг провожать нас, в 10 часов вечера подняли якорь, и направя все паруса, полетели с приятною надеждою к своему назначению, имея провизию на целый год, и взяв на случай неожидаемого зимования запасную избу и дров. — Не упущено также запастись средствами к предохранения от скорбутных болезней, там господствующих, как то: сушеною капустою, лимонною кислотою, клюквою, морошкою и сосновою эссенциею. Служители снабжены теплою одеждою: полушубками, капотами с капюшонами из тонкой парусины, подбитыми сукном, рукавицами, длинными охотничьими сапогами (бахилы), теплыми рубашками, шапками и онучами на ноги, кои признаны здешними промышленниками удобнее теплых чулок; взято также нужное число охотничьих ружей, винтовок и разных орудий, употребляемых промышленниками для ловли населяют их Новую Землю быстрых оленей, сластолюбивых моржей и дерзких медведей. —

Число людей, составляющих экипаж брига, было: трое Лейтенантов, Мичман, Штурман, Штаб-лекарь, боцманмат, двое квартирмистров, 30 матросов, конопатчик, плотник, парусник, кузнец, баталер, подшкипер, двое лекарских учеников, двое Штурманских помощников Унтер - Офицерского чина, и бомбардир, всего 50 человек.

В 12 часов прошли мы Новодвинскую крепость, отстоящую от Архангельска в 17 верстах на правой стороне Северной Двины, заложенную в царствование Императора Петра I в 1701 году на Линском острове. В половине 4 часа миновали мелководье Бара или устье Двины в 60 верстах от города, где большие корабли в полном грузу должны выгружаться на другие суда. Здесь Фарватер, по причине наносимого рекою песку, ежегодно переменяется, а по вскрытии воды вновь изменяется, и означается обыкновенно лоцманскими знаками, чрез что проход оного делается безопасным. Здесь, оставив лоцмана, нас провожавшего, послал я с ним рапорты Г. Морскому Министру и Государственной Адмиралтейств - Коллегии, а также отправил множество писем к друзьям и родственниками Мы вступили в Белое море и взяли курс на северо-запад. В 10 часов утра увидели много тюленей, плывущих к северу, по которым сделали несколько выстрелов из охотничьих ружей; к удовольствию удалось нам убить трех из них, а тем самым открылось незнаемое дотоле искусство наших стрельцов. Каждый из счастливцев с гордостью надеялся в будущее время доставлять прочим свежую пищу. В полдень, взяв секстаном высоту солнца и пеленг Каменного ручья, находились в широте северной 65°6′ и долготе восточной от Гринвича 39°15′; термометр Реомюров показывал и 12° теплоты, состояние атмосферы по барометру 29°6′, и ртуть от горизонтального положения сделала впадину. Ветер тихий и переменный; воздух сырой с частыми туманами. В следующий день, из Июня, термометр понизился до 4 1/2° теплоты. С полуночи проходили многие струи спорных течений, происходящих, как полагать можно, от ручьев, текущих с гор северного берега, от коего мы находились в 7 милях Итальянских. По прочищении на краткое время тумана, видели весь оный берег, совершенно покрытый снегом. 13 числа я приказал раздать служителям тулупы, полушубки, сапоги и теплый рубашки, не позволяя однако употреблять оные без особенного приказания. Теплота 3°; ртуть в трубке барометра приняла прежнее горизонтальное положение и стояла на 29" На другой день, в половине 2 часа, пеленговали северо-западную оконечность острова Моржовца. По прочищении тумана видели много белуг, играющих вокруг нашего корабля, а к северу два купеческие брига, идущие с нами; они старались держаться ближе к западному берегу, но я почел за лучшее остаться на средине и открыть плавание по восточной стороне Белого моря. Стужа и влажность атмосферы становились уже чувствительны, не взирая на малую перемену широты, которая была 67°20′; почему и позволено мною было употреблять теплые рубашки, а иногда и тулупы.

В половине месяца Июня, в те дни когда благотворная Природа даже в северных странах Европы, обнажив землю от снежного покрова, позволяет обитателям дышать воздухом благорастворенным — когда беспечный Сибарит, нежа чувства свои на злачных лугах Италии, и самую легкую одежду, едва покрывающую обнаженное его тело почитает тяжелым бременем — мы одевались уже в теплые меха, и с каждою минутою приближались к морозам, более и более увеличивающимся, стремились к страхе, которая по усилившемуся в ней холоду уже десять лет не чувствовала стоны отважного, корыстолюбивого промышленника; беседа с ужасными медведями была единственною забавою, нас ожидавшею; влажный, сырой воздух стеснял нам грудь — но мысль соделаться полезными отечеству, доставить выгоды стране, которой обязаны существованием, всегдашняя мысль усердных Россиян служить и всем жертвовать Царю, никогда не оставляющему заслуг — без награды, мысль сия, говорю — как благотворный ясный луч солнца после грозных бурь, мгновенно разгоняла мрачный, отчаянные наши размышления. — Блажен народ, обладаемый Царем добрым — блажен Царь, обладающий народом верным!