Своя география - Александр Иванов Дромомания

хорошо, нырял ещё хуже, понял, что пойду в медицину. Начал учить химию, биологию, русский язык, решать задачи, а летом 2000 года нашёл свою фамилию в списках зачисленных на первый курс Тюменской государственной медицинской академии.

Моя группа

Мы пришли на первую лекцию по латинскому языку. Она проходила в актовом зале второго учебного корпуса и должна была просветить в премудрости латинской анатомической терминологии. Зал был полон. Теперь я понимаю, что такое стопроцентное присутствие на лекции было в первый и последний раз. Лекция ещё не началась, и студенты бродили по залу, собирая свои группы и знакомясь. Я услышал громкие слова «сто четырнадцать», это кто-то назвал номер моей группы.

Девчонки. Я стараюсь написать о самых ярких впечатлениях, первое и самое сильное из них, это знакомство. Точно помню об этом. Мы столкнулись с ними в полутёмном коридоре, у входа в актовый зал. Вика, Наташа, Оля, Лена и Диана. Может, был кто-то ещё, но я не помню. Они куда-то бежали, были возбуждены, взволнованы. Это было замечательно. Они хором стали знакомиться со мной, я их всех тогда не запомнил, но запомнил их цветущую, молодую, жизнеутверждающую радость. Мне было тогда очень приятно их видеть. Мне нравилось, что они будут учиться в моей группе. Я и сейчас считаю, что они создавали настроение в нашей группе, делали её несколько особенной.

О Диане надо сказать отдельно. Властная и самолюбивая, староста как никак. Запомнилась мне она другим. Знакомясь, она показала паспорт: Гульнара по паспорту и Диана в народе. Вот, мол, доказательство, а звать лучше Диана.

Ленка. Она была первой, с кем из группы я много общался. После экзамена по анатомии её отчислили. И она стала на один год нас младше.

Гриша. Его я встретил около расписания. Ну где ещё может быть будущее светило образования. Гриша переписывал со стенда расписание занятий, а какой-то молодой человек его консультировал: «Находишь номер своей группы в этом столбике — сто четырнадцать — и день недели в этом, например, понедельник, тут смотришь занятия…» Ага, думаю, этот товарищ из моей группы. Гриша представился с чувством собственной важности: «Григорий», — и крепко пожал мне руку. Как и теперь, солидный и аккуратный. После знакомства он продолжил своё переписывание расписания.

Денис. Увидел его я через ряд. Он стоял вместе с Дианой и говорил громко номер нашей группы. Кудряво-растрёпанный, в рубашке, не очень опрятный, но крайне располагающий к себе.

Есть люди в моей группе, о которых я ничего не знаю. Они с первых дней учёбы были в стороне. Наверное, это большое упущение, ведь закончим мы академию и разлетимся кто куда, а про них я так ничего и не узнаю. Бывает.

Больше не буду ни о ком писать. Пока нас 13 человек, и хорошо бы этой чёртовой дюжиной получить заветный, синий или красный, пропуск в жизнь после шестого курса.

Деканат

Я рисую в деканате вазелином слово «ХВАТИТ».

Фольклор

Сессия. Орда студентов, по-видимому, раздолбаев, штурмуют двери деканата. Очереди нет конца. Кто просит допуск к пересдаче, кого отчисляют, все с нервно-жалобными лицами мечтают о милости декана. До конца второго курса я в это заведение не ходил, как-то обходилось, но летом пришлось прийти, за допуском. Я зашёл, подкрался к декану, глаза нежные, невинные… В руках тереблю зачётку…

— Елена Львовна, я за допуском… Вмешался декан 4–5 курсов:

— Ещё один раздолбай! Клизму ему! Клизму!

— Точно, давай-ка мне все виды клизм перечисли!

— Какие виды, СИФОННУЮ ему, побольше! — выступал декан 4–5 курсов…

Клизму мне не сделали, допуск поставили, а любовь к деканату у меня всё-таки появилась. Зря я туда 2 года не ходил. Интересно, и стремление к учебе просыпается.

Допуск получен, заветный, любимый допуск, мечта студента. Остались мелочи, собственно экзамены. Каждый экзамен особенный. Каждый со своими приколами. Со своими тонкостями. Ну, например…

Экзамен

Кожные и венерические заболевания.

Профессор: Где появляются алопеции?

Студент: На головке полового члена…

(Поясняю, алопеции — это облысения…)

О, а как я сдавал топографическую анатомию… Это не забыть никогда. Ирина Артемьевна, век Вас буду помнить. И причём нет у меня никаких негативных воспоминаний, всё нормально. Хотя получил «три», «уд.». Без стипендии остался…

Бабушка, 80 лет, дай бог каждому такой ум в эти годы. Такое чувство юмора, такой сарказм… (Отмечу только, что когда я взял билет, то думал, что меньше «четырёх» не получу… Уж больно хороший билет попался!)

Привожу отрывок.

— Расскажите-ка мне про вскрытие ретрамаммарных абсцессов.

— Молочная железа приподнимается, и производится дугообразный разрез по складке, образованной переходом кожи с туловища на молочную железу…

— Нет.

— Как нет?!

— При переходе кожи с молочной железы на туловище!

— Какая разница?

— А мы с вами ведь о молочной железе говорим, поэтому с неё и надо начинать.

— Это как посмотреть… Если хирург смотрит сверху, то переход кожи с груди на туловище, если снизу — то с туловища на железу…

— Хм, а вы мне нравитесь… А вы в церковном хоре не поёте?

— А что, похоже?