Луи Жаколио - Факиры-очарователи

На другой день мы достигли левого берега Джумны, самого большого притока Ганга, вечером мы расположились на небольшой площадке, окруженной кустарником, я уже давно заметил на песке следы тигра, и мне хотелось поместить мой маленький караван так, чтобы ему не грозили какие-нибудь неприятные сюрпризы. И я хорошо сделал, так как рычание диких зверей беспокоило моих быков.

Веки мои отяжелели, и по всем признакам ночь обещала пройти спокойно… как вдруг раздался выстрел метрах в пятидесяти от меня. По короткому серебристому звуку я узнал карабин Амуду.

В одно мгновенье я вскочил и выпрыгнул из фуры.

— Берегись, господин! — крикнул мне Амуду. — Берегись, это тигр, и он лишь ранен!

Тчи-Нага бежал за мной с большим факелом в руках.

Эта предосторожность моего верного бохи спасла, быть может, мне жизнь.

В трех метрах от меня, я заметил темную массу, которая, видимо, с трудом приближалась ко мне, я вскинул ружье к плечу и выстрелил, масса эта покачнулась и осталась неподвижной. Мы могли теперь безбоязненно приблизиться к ней.

Перед нами лежал громадный королевский тигр, но в таком виде, что сразу стало видно, что нам не придется воспользоваться его шкурой, Амуду выстрелил ему в спину и разрывная пуля изуродовала ее, моя же попала тигру прямо в грудь и сделала его неузнаваемым.

Эти разрывные пули ужасны, как защита, они прекрасны, так как животное погибает почти сразу, но зато на трофей в виде его шкуры надежда плоха.

Я побранил Амуду за то, что он неосторожно удалился от лагеря и пошел бродить ночью между кустарником, бедный малый клялся, что это в последний раз, но я не очень-то поверил его клятвам, так как слышал их уже сотни раз, как только мой чернокожий попадал в лес или в джунгли, то его дикие инстинкты бывшего охотника нубийских пустынь брали верх, и искушение было так велико, то никто не мог удержать его, первое рыкание в лесу Заставляло его забывать все на свете и бежать навстречу опасности.

Всю свою молодость он провел с отцом-проводником караванов, идущих из Египта в Нубию, Абиссинию, Судан и Дарфу, и относительно спокойная жизнь у меня не заглушила его любовь к приключениям.

До конца путешествия нас больше никто не беспокоил, потому что я принимал все меры, чтобы наш маленький караван становился на ночь подальше от мест, посещаемых хищными животными.

Как я и предполагал, в Агру мы прибыли на десятый день нашего отъезда из Коунпура.

Восточный берег Джумны в Агре покрыт обширными роскошными садами, лимонными деревьями и виноградом, и все это изобилует восхитительными фруктами, воздух там освежается многочисленными фонтанами, а пышные мраморные павильоны, разбросанные в рощицах, как бы приглашают к отдыху тех, кто любит эту ленивую и праздную жизнь, которая составляет счастье Востока.

Я решил пробыть в Агре пять-шесть дней и без стеснения раскинул свою палатку в Ягаре-Банге, очаровательном приюте раджи.

По мере того, как мы продвигались по величественным аллеям этого парка, мне казалось, что я вижу наяву те дивные сказочные картины, которые возникли в воображении арабских сказочников, давших нам «Тысячу и одну ночь». Из павильона Ягары перед моими очарованными глазами раскинулся чудесный вид.

Джумна катит свои воды по каменистому дну, а ее песчаные берега кишат веселым пернатым населением. Чайки-рыболовы подхватывают на лету серебристых рыбок. В ветвях деревьев, спускающихся к самой воде, воркуют зеленые голуби и пронзительно перекликаются ара с желтыми шейками.

На противоположном берегу красивейший город Индии Агры глядится в воду своими роскошными зданиями. Мраморный дворец Шах-Егана, построенный у самой воды, отражает в ней свои восхитительные башенки, свои террасы и колоннады.

Дальше — стены бастионов и массивные ворота крепости, увенчанные сверкающими куполами мечетей, полуприкрытых пышной растительностью баобабов, тополей и тамариндов, обширная и величественная перспектива башен, дворцов, садов и густых рощиц заканчивается высокими минаретами и величественным куполом Тай-Магала. Я не знаю более красивой и блестящей панорамы, как вид Агры в тот момент, когда восходящее солнце заливает его волнами пурпура и золота.

Вдали, на пустынной долине, виднеется могила Ахмеда-Дулах, которую я посетил на другой же день. Это здание является лучшим образцом монгольской архитектуры.

Знаменитая Нур-Магал воздвигла эту могилу в память своего отца, сначала она хотела поставить мавзолей из массивного серебра, но ее уговорили поставить мраморный, чтобы дурные люди не покусились на него. В сравнении с другими намогильными памятниками этот может показаться небольшим, но он удивительно красив и изящен, и мельчайшие подробности поражают своей художественностью. Он состоит из центральной залы с восьмигранными покоями по углам и заканчивается куполом с четырьмя ажурными минаретами.

Все здание сплошь покрыто мраморным трельяжем, украшено мозаичными цветами и листьями дивной работы. К несчастью, этот удивительный мавзолей, который англичане не трудятся поддерживать, начинает уже поддаваться разрушительному времени.

Стены окружающего его сада развалились, заброшенные площадки заросли травою, а когда я проник внутрь мавзолея, то увидал там стадо мирно пасущихся коров.

Жаль смотреть на состояние запустения, в котором находится очаровательная мечеть Джумна-Мусджид, возможно, что это происходит из-за того, что она в стороне, и даже не все путешественники дают себе труд проникнуть внутрь ее.

Она стоит против ворот Дели и крепости того же названия и занимает огромное пространство, живописно заросшее зеленью и покрытое руинами на протяжении нескольких миль до остатков старой стены, некогда окружавшей город.

Архитектура этой мечети полна величия и благородства, стены покоятся на могучих сводах, по углам возвышаются восьмигранные башни. Над высоким порталом, ведущим внутрь, возвышаются два минарета, самая внутренность мечети очень проста, но вместе с тем грандиозна.

Ворота в Дели и крепость являются прекрасно сохранившимся образцом прежних укреплений в Индии. Конечно, при нынешних пушках, защитить эту цитадель было бы трудно, но в свое время она была неуязвима. Ее высокие и широкие стены из шлифованного гранита, ее величественные башни переносят вас в век феодализма, гордый символ монголов, золотой полумесяц, еще сверкает на вершине купола, к счастью для искусства и воспоминаний старины англичанам не пришлось брать эту крепость приступом, ее подарила им, как и многое другое в Индии, измена.

Моотэ-Мусджид, или жемчужина мечетей, как и дворец Великого Акбара находятся внутри укреплений.