Философия полёта - Денис Сергеевич Окань

Наиль волнуется, хоть и пытается скрыть. Но я чувствую. Даже не спрашивая его, у меня нет сомнений, что парень изрядно переживал по поводу полёта со «злым проверяющим», об «ужасах» полётов с которым ему не могли не напеть. Я привык к тому, что сарафанное радио за моей спиной считает обязательным напугать каждого пилота моим именем. Признаться, мне даже неинтересно, что на этот раз ему наплели, главное — что он будет думать после рейса.

Наиль задаёт правильный вопрос:

— Извините, а как к вам лучше обращаться?

— Да очень просто: «Денис». Я не гордый.

Я и на «ты» не против. Но сам не настаиваю, так как знаю, что многие не готовы так вот просто перейти на «ты» с начальником. Я на себе испытал — когда-то мне было очень неудобно обращаться к своему командиру на Ту-154 на «ты» и по имени, а он требовал именно такого обращения. Приходилось делать это буквально через силу, а он меня убеждал, что так в авиации принято… Я поверил и, когда научился обращаться на «ты», некоторые другие командиры стали высказывать претензии: «Пацан ещё, а на „ты“ обращаешься! Не уважаешь!»

Правда, таких было немного — в авиации отношения между пилотами действительно достаточно простые.

Совет молодым пилотам: если сомневаетесь, обращайтесь на «вы». Возьмите пример с Наиля — он поинтересовался, как лучше обращаться. Действительно, в полёте бывают ситуации, когда произношение имени-отчества затрудняет донесение информации, но есть командиры, у которых бомбит, если «сопляк» про отчество забудет.

Пододвигаю к себе рабочий план полёта, заполняю все, что можно успеть заполнить на земле. Так как я сегодня pilot monitoring (контролирующий пилот, PM), то ведение CFP — моя обязанность. Пусть я десять раз командир и даже пилот-инструктор. 62 63

Просматриваю нотамы, изучаю прогноз погоды. Наиль тоже занят анализом предполётной документации. 64

Наконец мы закончили. Интересуюсь:

— Ну что, Наиль, какие будут предложения?

Наиль выглядит предельно серьёзным. Отвечает по-деловому:

— Что касается топлива, то с учётом возможной «экстры» до восьмисот кэгэ, как это позволяет РПП, мы можем заправить восемь тонн. А в Анапе мы будем заправлять не менее пяти тонн. 65 66

Хороший ответ.

— Мне нравится твоё решение, Наиль! Пусть будет восемь тонн.

Далее по традиции задаю пару простых вопросов по метео, чтобы проверить, как пилот проанализировал сводки погоды. Наиль отвечает безошибочно. Молодец!

Интересуюсь:

— Наиль, а кто сейчас в Бугуруслане метеорологию преподает?

— Веселова Лариса Константиновна.

Хех, она и у меня преподавала! Улыбаясь воспоминаниям, говорю:

— О! Ну тогда здорово! Человек-легенда. У неё есть только две оценки. Либо «пять», либо «два».

Да, так и было. Даже если ты правильно описал погоду на метеостанции, но вместо «юго-западный» позволил себе применить сокращение «ЮЗ» — получи двойку! Надо отдать должное, на первом же занятии Лариса Константиновна предупреждала о том, что двойка не значит ничего, но в конце курса у всех будут пятёрки.

— Да, иных она по пять раз гоняла на пересдачу станций.

— Вот именно. А самое смешное знаешь что, Наиль?

— Что?

— Эти станции лично мне в полётах так ни разу и не пригодились. Ну разве что бросить взгляд на карту и увидеть, что там туман или грозы. Но ведь это можно и из других источников узнать. Другое дело — что нам нужно уметь на лету читать METAR, TAF и карты опасных метеоявлений. 67

— Ага! И именно METAR и TAF она посвятила лишь пару занятий.

К сожалению, это традиция наших лётных училищ — учить не совсем тому, что действительно нужно.

— У нас так же было. Зато она здорово рассказывает про условия полёта во фронтах и барических системах, до сих пор в голове лежит.

Веселова — одна из тех преподавателей, которых я помню и очень уважаю, кому я действительно благодарен за труд. Не её беда, что ей приходилось преподавать по той же программе, что практически никак не менялась уже лет пятьдесят. Конспекты моего отца, закончившего БЛУГА на двадцать шесть лет раньше меня, и мои мало чем отличаются. Но она из той малой когорты фанатов своего дела, которым надо бы поставить памятник при жизни. Ещё курсантом я понимал, что строгость её правильная! И, в отличие от иных однокашников, не материл её, даже получив «двойку» (как и все) за первый анализ погоды на метеостанции, хотя всего-то применил сокращение «С-В» вместо «северо-восточный». Ну такой вот принцип был у неё — сначала поставить «двойку», но потом добиться знаний на пятёрку у всех.

— А кто у тебя был по аэродинамике?

— Цапенко. А у вас?

— А у меня Гаврилов Владимир Иванович.

Вижу, что это имя Наилю ничего не говорит. А зря! Разъясняю:

— Его, наверное, мало кто любил, так как был он дюже строгим. Ну а я очень уважаю этого человека и благодарен ему. Он умел объяснить аэродинамику буквально на пальцах и давал замечательный конспект. Но очень строго ставил оценки.

— А Григорьева вы знали?

— Да, конечно. На его лекциях все спали, за что мы называли его Димедролом. Он недавно умер…

— Мы тоже его звали Димедролом.

Гаврилов и Григорьев. Два преподавателя аэродинамики. Первого мало кто из курсантов любил из-за строгости, второй был тихоней-добряком, но от его лекций неудержимо тянуло в сон. Но курсанты его любили — он не требовал многого. А первого боялись и тёплых чувств к нему не испытывали.

— Тоже Димедролом звали? Ну так это «традиция». Но вообще ведь на лекциях же не спать нужно? Почему я и очень благодарен Гаврилову. Это один из лучших преподавателей в моей жизни!

— А кто у вас был по навигации?

Действительно… А кто был у меня по навигации? Лицо помню, а фамилию нет.

— Если честно, то позабыл.

Едем на стоянку, где нас дожидается самолёт. По дороге болтаем о том, что в Москву неожиданно, как это всегда бывает в конце ноября, пришла зима, и теперь приходится быть осторожным — на дорогах полно асов на летней резине.

А у нашего совместного рейса, оказывается, есть любопытная предыстория! Наиль рассказывает:

— Мне вчера один такой «ас» прилетел в зад. На пешеходном переходе! Я затормозил, а он не успел. Бампер у меня отвалился. Дэпэсникам позвонил, те сказали: «Шесть часов». Мы так и разъехались, иначе я сегодня не смог бы на вылет прийти.

— Ну так чего ты терялся? Уважительная причина, позвонил бы в планирование или командиру эскадрильи.

— Тогда сказали бы ещё, что с Габитов с Оканем лететь испугался!

Хех. А я не тянул тебя за язык. Усмехаюсь, отводя голову в сторону:

— Это точно. Так и сказали бы.

Мне, пожалуй, стоит начать собирать коллекцию из баек, которые обо мне складывают. Особенно не лень это делать тем, кто… со мной ни разу не летал. Или старичкам, которых «молодой Окань» обидел тем,