От порога за горизонт - Станислав Гусев

я торжественную речь в своей голове. Спросить, справится ли он сам, мне тогда почему-то не пришло в голову. Все обдумав, я задал вопрос:

– Ярик, Ярослав, ты же настоящий мужчина?

Мальчик, без доли сомнения, уверенно кивнул.

– А настоящие мужчины должны терпеть, – вспомнил я ненавидимую мной все детство фразу. – Может, и ты потерпишь?

Он поднял на меня свои большие карие глаза. Юный взгляд выражал решимость и мужество. Он вдохнул воздуха и детским, но твердым голосом произнес:

– Хорошо, Дедушка.

Я выдохнул.

Мы продолжали сидеть на диване. С этого момента Ярик не проронил ни слова, а сделался серьезным и сосредоточенным. Мы сидели молча и гипнотизировали елку, из колонок все так же играла веселая музыка, я постукивал пальцами по волшебному посоху. Мне стало неловко и даже стыдно. «А может, ну его, это представление? Мальчику нужна помощь», – размышлял я. И вдруг представил, как сейчас сниму варежки и шубу, он увидит меня настоящего, и вмиг что-то в его сердце зачерствеет. Потом он расскажет сестре, что Деда Мороза нет, а мы – просто актеры. Ее сердце так же разобьется. Ярик будет расти с чувством обмана и недоверия к миру. Он станет циничным и черствым. Начнет разбивать женские сердца, испытывать внутри ноющую тоску в отсутствии любви. Мир его станет серым, мрачным и холодным. Некогда доброе и пылкое сердце оденется льдом. «Ну нет, ни за что! Я не позволю разрушить его жизнь», – прокричал я про себя.

И в этот момент, как спасение, сошедшее с небес, в квартиру вернулась вся поисковая группа. Снегурочка вела на поводке Захара. Его синеватый язык болтался в разные стороны, брызгая слюнями. Видимо, гвоздю нашей программы надоело участвовать в праздничной постановке. Он каким-то образом отвязался и отправился навстречу новой свободной жизни, однако суровая консьержка нарушила его собачьи планы. Я заглянул в блестящие глаза Захара и поразился, как сильно изменился его взгляд. В него будто вдохнули новую жизнь. Теперь Захар излучал радость и бодрость тела и духа. Да, «побег из Шоушенка» не удался, но этот поступок явно оживил уставшего и грустного пса. Еще час назад он был переполнен тоской и трагизмом, а сейчас походил на того, кто, преступив свои страхи, только что совершил авантюрный сумасшедший поступок. Я искренне порадовался за него. Рано еще списывать со счетов этого пса.

Увидев маму, я тут же передал ей слова Ярика. Потребность ребенка немедленно была удовлетворена, Ярик вновь начал улыбаться, с груди моей упал камень.

Мы продолжили праздник: взявшись за руки, начали водить хоровод, потом я доставал из мешка подарки и вручал их детям. Ярик танцевал, маленькая Катя улыбалась и украшала комнату своей шишкой, Захар позировал, мама снимала нас на телефон, бабушка хлопала в ладоши. Все в тот момент были счастливы. Этот волшебный миг запечатлелся в памяти, как снимок пленочного фотоаппарата.

Мы сделали свое дело – подарили праздник прекрасным детям и взрослым, пожелали всем удачи и отправились в путь.

Следуя за синей стрелкой навигатора, мы ехали к месту очередного выступления.

Я сидел на переднем сиденье. Захар лежал в моих ногах, уложив пушистую морду на ботинки. Я молча смотрел в окно, в воздухе кружились редкие снежинки, а в голове моей крутился поступок нашего Огненного Пса. В последнее время я часто думал, что с приходом в мою жизнь новых цифр возраста из нее ушли сумасшедшие поступки. Эти цифры будто вытесняли веселую глупость, неистовый драйв, принося сухость и рациональность. Этот факт меня расстраивал, мыслями я будто жил в той прошлой, веселой жизни. Казалось, я утратил свою бунтарскую жилку.

Раньше я часто бывал у друзей (хозяев Захара), и каждый раз, когда я смотрел на апатичного пса, мне становилось грустно и за него, и как будто за себя. Будни его выглядели скучными и ограниченными, будто по чьему-то придуманному расписанию. Его «жизнь на поводке» угнетала и меня. Я задумался: «А ведь многие из нас имеют такие же поводки в виде нелюбимой работы, кредитов, чужих долгов, психологических рамок, привязок к месту, людям, вещам».

Глядя на Захара и проводя параллели, я начинал переосмысливать и свою жизнь. Казалось, Захару явно не хватало ярких эмоций, как, впрочем, и мне. Еще тогда я задавался вопросом: способен ли он на бунтарские действия, решительные поступки? Я начал было думать, что нет. От этого становилось печально и мне. Но теперь Захар доказал, что внутренний бунтарь никогда не умирает. Он лишь ложится спать, порой на долгие годы, но стоит решиться и разбудить его, как все меняется. А для перемен нет понятия «поздно»! Мне стало так хорошо! Светлая жизненная энергия наполнила грудь, разлилась по телу, осветила внутренний мир.

Раздался телефонный звонок. Снегурочке позвонила мама только что поздравленных детей и сообщила:

– Ваш символ года оставил нам сюрприз между пятым и четвертым этажами. Иду убирать.

– Это вам специальный подарок от Захара. На счастье, – ответила Снегурочка.

Захар, услышав свою кличку, поднял морду и улыбнулся (ну или мне так показалось). В его взгляде была приятная усталость. Он вновь опустил голову на мои ботинки, высунул язык, тягучая слюна поползла по шнуркам. Славный пес прикрыл глаза и вскоре сладко захрапел. Я провел ладонью по его пушистой голове, посмотрел в окно, вспомнил благодарные глаза и счастливые улыбки детей, улыбнулся сам и сказал себе: «Вот ради таких мгновений и нужны праздники».

На город опускалась мягкая ночь, мы ехали в плавном потоке машин, красные огни их фар то возникали, то пропадали в темноте. Радио пело новогодние песни, наряженные столбы стояли вдоль дороги, окна домов мигали гирляндами, в груди появилось волнующее предвкушение волшебства и праздника.

В нашу жизнь приходил Новый год.

Люба и любовь

Знакомство

Ранним зимним утром я сидел на холодном металлическом сиденье в аэропорту, хотел спать и злился. Рейс «Краснодар – Москва» задержали, перенося время вылета три раза. Мое сонное бренное тело распласталось на неудобном сиденье в желании уснуть, но ничего не выходило. После мучительного ожидания и скучных скитаний по аэропорту мы наконец сели в самолет. Взлетели. Настроение, как полагается утром, сонное, отвратительное. Мне, как всегда, холодно, поэтому я сижу в пальто, не обращая внимания, что подумают другие.

Мое место посередине между толстым хмурым мужчиной и хрупкой девушкой с рыжими растрепанными волосами. Теснота и пальто сковывают движения, тело начинает неприятно неметь. Я тяжело вздыхаю, с усилием высвобождаю локоть в надежде положить его на подлокотник и