Анатолий Галкин - Искатель, 2013 № 08

— А ты что думал? Не в игрушки играем. Твои противники серьезные ребята. И в первую очередь в области связи.

Через двадцать минут все собрались в большой комнате. Председательствовал Савенков.

— Я так понимаю, что все согласны работать? Нет отказов? Тогда вперед и с песней. Я знаю вас всех, а вы не все друг с другом знакомы. Даю по минуте каждому для представления. По часовой стрелке. Давай, Илья!

— Я Ермолов Илья Николаевич, пограничник, полковник запаса, был начальником штаба отряда на границе с Грузией. Сейчас живу в Голицыно. Немножко воевал в Чечне, хорошо знаком с агентурной работой. Все, пожалуй.

— Так, все верно. Важное дополнение — есть замечательная жена, двое детей. Сын тоже пограничник. Одним словом, если Илья за день не скажет пару раз: «А вот когда я служил на границе…» — считайте, что он заболел. Теперь ты, Олег.

Савенков указал жестом на молодого симпатичного блондина. Тот встал и собрался рассказать о себе, но Игорь Михайлович жестом остановил его:

— Давай, Олег, я о тебе расскажу, а ты поправишь, если надо… Крылов Олег Васильевич, скоро тридцать лет. После Высшей школы семь лет работы в районном отделе. Отличается умом и сообразительностью. Активен до авантюризма. Любит и знает любую технику. Есть чувство юмора, артистичность. Контактен.

— Игорь Михайлович! — Крылов быстро встал и звонко заговорил, изображая смущение: — Вы из меня идеал какой-то делаете. У меня ведь и недостатки есть.

— Есть недостатки! Первый: перебивает руководство, второй: инициативен до неуправляемости, третий: исключительно разборчив в поисках жены, а посему до сих пор холост, но помощь друзей в этом деле готов принять. Готов?

— Готов. Но без гарантии дальнейшей свадьбы.

— Ну, с тобой все ясно. Теперь ты, Михаил.

— Марфин Михаил Викторович. Мне тридцать три года. В ФСБ служил вместе с учебой двенадцать лет. Программист, аналитик, разработчик специальных систем. Начали сокращать, и я ушел. Все вроде.

— Очевидно, что не все. Я только добавлю, что у Михаила огромные связи среди держателей баз данных. И он умница. Иногда такие версии выдает, что завидно. Теперь вы, Варвара Петровна.

— Моя фамилия Галактионова. Муж работал в разведке, но недавно погиб. Была с ним в двух командировках, Индия и Канада. Знакома с основами оперативной работы. Знаю компьютер, секретарскую работу.

— Молодец, Варвара. Готовый референт директора фирмы. А теперь, друзья, я представляю вам Павленко Сергея Сергеевича. Это мой школьный друг и практически владелец нашей фирмы. Но главное, он наш первый клиент. Приготовьте уши.

И Савенков начал последовательный пересказ истории с Шамом. Изредка он вставлял очевидные выводы или версии. Извинившись перед Павленко и заявив, что от детектива, как и от врача, у пациента не должно быть секретов, он выдал всю информацию и о ревнивой жене, и о реальных поводах для ревности в руках противника.

— Итак, выводы. Первый: мы начинаем вести дело «Телефонные бандиты», или «Телебан». Это я сам придумал. Второй вывод: через банковские проводки мы их не возьмем. Мы не Интерпол. И третий: искать жучки и устроить шум можно, но не нужно. Мы пока не знаем, кто и как слушает. Спугнем противника и все дело загубим. Однако начинать надо с телефонного узла. Олег — это за тобой. И работать аккуратно.

— Все понятно, Игорь Михайлович. Сделаю как в аптеке.

— Теперь последнее. Мы не можем ждать их следующего хода. Надо заставить этот «Телебан» играть по нашим правилам. Через три дня назначено проведение операции «Мышеловка».

— Игорь Михайлович, название операции тоже вы придумали?

— Да нет, Олег! Это Шекспир придумал в «Гамлете». Ты не читал, неуч? А теперь серьезно: записывайте задания.

Лобачев медленно, вальсирующей походкой буквально вплыл в кабинет Панина, держа над головой несколько «сводок перехвата».

— Танцуй, Владимир Викторович! Я такое тебе письмецо принес — будешь доволен. Сам будешь читать или мне пересказать?

— Рассказывай. Так быстрее будет.

— Верно. Для нас сейчас — «время — деньги». Так вот, уже три дня Павленко в Москве, и все тихо. Вчера проскочила его фраза: «Что-то Шам молчит, надо ему позвонить». То есть Павленко поверил в наш спектакль.

— Отлично, Федор.

— Теперь самое важное. Сегодня Пауку звонил некто Ковалев. Он должен получить от Павленко крупную сумму долларов.

Панин насторожился и привстал.

А Лобачев продолжал:

— Я уверен, что речь об очень крупной сумме. Не меньше миллиона.

— Очень хорошо. Но он передаст долг через ячейку банка, и все.

— Нет. Ты послушай, что Павленко говорит: «Ключи от квартиры у тебя есть? Завтра я буду на Якиманке в девять утра и оставлю кейс. Спрячу за трюмо, рядом с водяным матрацем. Он еще твоей Ирине понравился. Или Марине».

Панин совсем встал и, глупо улыбаясь, потирал руки.

А Лобачев демонстративно отложил документы и после небольшой паузы обратился к Панину. Его голос звучал победоносно и многозначительно:

— Ты все понял, Володя? И это богатство целый час будет лежать одно в пустой квартире. И где? За каким-то глупым трюмо!

Панин вышел из-за стола и начал быстро ходить по кабинету. Он уже точно знал, что не упустит этот куш. Деньги огромные. Это курочка по зернышку клюет, а мы возьмем сразу и много.

— Отлично получается! Мы же эту квартиру на Якиманке знаем! Паук ее два месяца назад засветил. Так, Федор?

— Так! И ключи от нее у нас есть. Спасибо Слесарю. И жучок Геннадий в нужное место встроил. Камера точно напротив кровати стоит. Вот смотри!

Лобачев торопливо стал раскладывать перед Паниным десятки фотографий.

— Да на что мне эта порнография?..

— Ты не на задницы смотри. Трюмо видишь? Все под контролем! Мы даже заходить предварительно не будем. Там сейчас стройка напротив. Мы за забором в автобусе встанем и будем смотреть.

— Так-то оно так. Но возможна засада.

— Теоретически она возможна.

— Да. Слишком все гладко, и все в нашу пользу. Интуиция мне говорит, что так не может быть, а где подвох — не пойму.

— А первые триста тысяч у тебя в сейфе лежат? И что тогда твоя интуиция говорила? То же самое! Так вот ты открой сейф, пощупай деньги. Они такие зелененькие, а на ощупь ой как хороши!

— Да приятные бумажки.

— Ты посмотри на них, Володя, и вот тогда скажи своей интуиции, что она полная дура.

— Зря ты так, Федор. Возможно, это излишняя осторожность, но жить-то хочется. Давай решать так: ни ты, ни я в квартиру входить не будем. Нужен еще кто-то. Тот, кто не может нас выдать. Геннадий уже не подходит.