Анатолий Галкин - Искатель, 2013 № 08

— А если Артист? Нет, точно, Володя! Если все получится, то мы ему хорошо заплатим. А провалится, то пусть сидит. Он не сможет нас выдать.

— Федор, ты прав! Кто не рискует, тот не живет в Лондоне. Звони Артисту, договаривайся о встрече. Только на нейтральной земле и с полным гримом.

— Да, если что, то мой фоторобот сыщикам ничего не даст.

Отрабатывая свою часть плана, Павленко ровно в девять подъехал к дому на Якиманке, быстро поднялся на третий этаж, прошел в квартиру, уложил за трюмо кейс, в котором вместо миллиона находились ровно сто больших упаковок импортного аспирина. Затем он с мечтательной улыбкой потрепал водяной матрац на кровати и умчался в сторону Внукова.

Савенков с ребятами уже полтора часа общался с очаровательной старушкой из квартиры напротив.

Мария Васильевна, уверенная, что помогает знаменитому МУРу, шепотом высказывала восхищение победителям «черной кошки».

— Жеглов — он прав. Вот не подбросил бы он кошелек Кирпичу, то и никого бы они не словили. И Шарапов по правилам ничего бы не сделал. И «черная кошка» еще бы детей и стариков поубивала. Нет, с бандюгами должна быть игра без правил. А мы сегодня не карманников задерживать будем?

— Нет, Мария Васильевна, — улыбнулся Савенков, — карманники для нас мелковаты.

— Ну, а стрельбы не ожидается? — озабоченно, но без страха осведомилась старушка.

— Мы их аккуратно возьмем. Тихо всех повяжем. У нас есть опыт.

— Да, я вижу, вы, ребята, в возрасте. Это молодые могут без башни работать. Ура! Вперед! А их потом хлоп гранатой, и разбирайся.

— Верно. У нас башню пока не снесло.

— А они дверь мне могут попортить?

— Это не бандиты, Мария Васильевна, — успокоил ее Игорь Михайлович, — они жулики. Конечно, крупные жулики, но не террористы.

— Я их главного-то часто видела, но все со спины. Толстый такой, огромный. И все с разными девицами приходил. А в марте, помню, так сразу с двумя дамочками. И обе в шубах мохнатых. Это он женщин, чтоли, облапошивает?

— И их тоже, — рассмеялся Савенков, понимая, что Мария Васильевна говорит о Павленко. — Активный он очень по женской части.

— Активный! И богатый, наверное?

— Очень богатый, — подтвердил Игорь Михайлович, стараясь быть серьезным. — Наворовал, гад.

— Вот он богатый, а скупой, — вдруг вспомнила старушка. — Замок себе хороший не мог поставить. Месяц назад замок у него сломался. Я с мусором выхожу, а слесарь у двери возится. Я спрашиваю: «Что, мол, вы тут?» А он говорит: «Хозяин позвонил, замок у него паршивый, барахлит». Я про оплату спросила, а он говорит: «Две сотни обещал, скуповат хозяин». Вот я и думаю, что богатые — они всегда скупые, злые и бездушные.

— А знакомый слесарь приходил, Марья Васильевна?

— Нет. Не наш. Я своих всех знаю. Этот такой лысоватый, в очках и нос с горбинкой. Не грузин, а так, нос вроде ударенный. И не на слесаря, а на инженера он похож. Я еще подумала, что время такое. Кризис из Америки до нас добрался. Сейчас много инженеров в слесаря подалось.

— Так он на инженера похож?

— Да. И стекла у него в очках толстые. Читал, значит, много. И глаза в этих стеклах большие и умные. А у слесарей всегда пустые и пьяные.

В этот момент дежуривший у дверного глазка Олег взмахнул рукой и затем поднял указательный палец. Один! Одновременно из кухни подошел Илья и, сняв наушники, прошептал:

— Варвара передает: «Один — ноль».

Это значит, что в подъезд вошел один человек и на улице больше никого из его команды не обнаружено. Савенков взглянул на часы. Через тридцать секунд они выйдут на площадку, через сорок — будут в квартире Павленко.

Жаль, что времени нет спросить у Сергея, вызывал ли он слесаря. А если это был слесарь от бандитов? А если он в квартире наставил жучков?

— Мария Васильевна, идите быстро на кухню! — решительно произнес Савенков. — В квартире всем молчать. Берем его на выходе и в ванну его, голубчика, затащим. И всем разговаривать шепотом. Вперед, ребята!

Через минуту они уже стояли в коридоре: ошарашенный, испуганный актер Липкин с кейсом и три богатыря, приложившие пальцы к губам. Мол, тихо, брат. Тебе же лучше будет.

Липкин, слава богу, все понял. По жесту Савенкова он на цыпочках прошел в огромный совмещенный санузел. Илья поставил. Липкина к стене, быстро надел на него наручники и начал снимать отпечатки пальцев. Олег сделал пять-шесть фотоснимков и включил видеокамеру. Савенков поднес диктофон к губам Липкина и тихо начал допрос:

— Давай, друг, говорить негромко, но внятно. Фамилия, адрес, где работаешь?

— Я Аркадий Липкин, актер. Театр новый. Студия Ерофеева. Играю я там. Очень хороший артист, между прочим.

— Это мы видим. Давай домашний адрес.

— Паспорт в кармане. Я живу на Сретенке, в переулке, а адрес сразу не могу вспомнить.

— Идешь на дело — и со своим паспортом, — презрительно усмехнулся Илья. — Непрофессионально.

— Я не на дело иду. Меня попросили взять кейс.

— Кто попросил?

— Хозяин. Это квартира Николая Николаевича. Он вот и ключи дал, и объяснил, где чемоданчик спрятан.

— Да нет, брат. И квартира не его. И дела тут очень серьезные. Ты куда вляпался? Здесь убийства, грабежи и крупное жульничество. Все это на вышку тянет.

— Не может быть.

— Может. И мы всё, Аркадий, повесим на тебя! Живо давай адреса и телефоны сообщников. — Савенков произнес все это угрожающей скороговоркой.

— Какая вышка?! — Липкин забылся и взвизгнул. — Мне не надо вышки. Я актер, служитель Мельпомены. Не давал он мне свои адреса. Нас вообще-то Геннадий познакомил, телефонист.

— Давай его адрес и телефон.

— Но его телефон я тоже не знаю. Мы с ним часто встречаемся на Сухаревке в «Чебуречной». А Николай Николаевич сам мне звонил. — Липкин вдруг что-то вспомнил, облегченно вздохнул и выдавил из себя: — Я его сотовый знаю. В паспорте записка.

— Приметы Николая, быстро. — В азарте Савенков так резко взмахнул диктофоном, что Липкин вздрогнул, прижался к стене и закрыл глаза.

— Он черный такой, как кавказец. Усы пышные, черные. Очки темные, родинка большая на правой щеке. Около сорока пяти лет. Усы, похоже, наклеены, И родинка тоже. Я же актер и плохой грим за версту вижу. И заикается он ненатурально. Не верю!

— Где он сейчас?

— Он меня ждет у дома на набережной.

— Значит, так, — уже почти доброжелательно прошептал Савенков. — Спокойно идешь на встречу с этим Николаем. Спокойно, не оглядываясь. Мы всегда будем рядом. Поможешь нам — очень тебе зачтется! Сними с него наручники, Олег, и выходи первым. Через минуту Липкин. Затем ты, Илья. Я последним выйду, и сразу в машину. Вперед, орлы!