Авенир Зак - Утренние поезда

В о е н в р а ч (показывая на фотографию Гитлера). А это — убери.

Подвал.

Слышатся удары кирки, падают на пол кирпичи, мелькает свет фонаря. Входят  Г е л ь м у т,  Т е о,  Д и т е р,  Р е й н г о л ь д. Все они в форме фольксштурма. У Гельмута и Тео автоматы, у остальных карабины. Впереди с фонарем Гельмут.

Д и т е р (Гельмуту). Зачем ты убил этого несчастного пса?

Г е л ь м у т. Меня раздражал его вой.

Д и т е р. Ему кто-то перебил лапу.

Г е л ь м у т. Пса пожалел! Нас было сто двадцать человек, а сколько осталось?!

Д и т е р. Собака тут ни при чем.

Г е л ь м у т. Заткнись! Ты мне надоел, слышишь?!

Т е о. Дальше идти некуда. Мы в тупике.

Р е й н г о л ь д. В тупике? Почему в тупике? Ты врешь, Тео!

Т е о (освещая стены подвала). Смотри сам. Перехода в другой подвал нету.

Р е й н г о л ь д Что же делать, Гельмут? Дитер, что ты уселся? Почему ты молчишь, Тео? Что вы все застыли?.. Надо что-то делать.

Т е о. Что делать?

Р е й н г о л ь д. Возвращаться назад. Нет, нельзя — там русские. А если… Если выбраться наверх? Что там, наверху?

Т е о. Не знаешь?

Р е й н г о л ь д. Думаешь… русские?

Т е о. Нет, не думаю. Уверен. Русские.

Д и т е р. От банка надо было идти прямо, а мы отклонились на север.

Г е л ь м у т. Можно подумать, что ты знаешь, где мы находимся.

Д и т е р. Догадываюсь.

Г е л ь м у т. Догадываюсь, догадываюсь… О чем ты догадываешься?!

Т е о. Если бы от банка мы пошли прямо, мы все равно угодили бы к русским. Вы что — дети? Вы не понимаете, что происходит?

Г е л ь м у т. Ну-ка скажи. Скажи. Объясни, что происходит!

Т е о. А ты сам не понимаешь?! Русские — везде. Всюду. Мы ползаем по этим проклятым подвалам целый день и всюду натыкаемся на русских. И все равно, куда идти: вперед, назад, на юг, на север… К черту! Я больше никуда не двинусь! И пусть будет что будет! Мне наплевать. Пусть приходят русские и делают со мной что хотят! Я не двинусь с места. Война кончилась. Понимаешь, Гельмут, кончилась! Мы в тылу у русских. В глубоком тылу. Это просто чудо, что нас еще не перестреляли как куропаток. Какого черта мы должны выполнять приказ этого плешивого лейтенанта, который сам, наверное, давно вышел из игры?

Г е л ь м у т. Почему?! Потому что он был последним офицером, которого мы видели. И мы выполним его приказ — доберемся до центра и примем участие в обороне ставки фюрера.

Т е о. К черту! Этот плешивый давно переоделся в штатское и прячется где-нибудь в укромном местечке. Почему он с нами не пошел?!

Г е л ь м у т. Молчать!

Т е о. Не ори.

Г е л ь м у т. Встать!

Т е о. Я сказал — не ори.

Г е л ь м у т. Встать! Я приказываю — встать!

Т е о. С чего это я должен тебя слушаться?

Р е й н г о л ь д. Тебе трудно встать? Встань, если он просит.

Т е о. Если бы он просил. Он приказывает.

Г е л ь м у т. Да, приказываю. Если вы не хотите погибнуть, вам нужен командир.

Т е о. Ты?

Г е л ь м у т. Я.

Т е о. Почему ты?

Г е л ь м у т. А кто? Рейнгольд? Дитер? Или ты?

Т е о. Во всяком случае, в военном деле я понимаю больше тебя. И пока ты сидел за партой, я помогал саперам.

Г е л ь м у т. Ты прекрасно знаешь, за какой партой я сидел. Я учился в Напола, в школе, где учат командовать такими болванами, как ты. Встать!

Т е о. Им приказывай, если они тебя послушают. А я больше не воюю. Баста! (Бросает автомат.)

Г е л ь м у т. Ты бросил оружие?! Ты знаешь, что за это полагается?

Т е о. Знаю.

Г е л ь м у т (вскидывает автомат). Встать!

Т е о (поднимается). Ты что, взбесился?

Г е л ь м у т (истерически). Я расстреляю тебя как дезертира!

Т е о (Рейнгольду и Дитеру). А вы что… стоите? Вы что, не видите, он обезумел!

Г е л ь м у т. Нет, я не обезумел. Я выполняю свой долг. Я выполняю приказ командующего обороной Берлина. Трусы и дезертиры должны быть уничтожены на месте. И то, что ты был моим другом… не помешает мне выполнить приказ. Отойди к стене.

Д и т е р. Гельмут… Тео просто устал. Я уверен, он не собирался сдаваться в плен.

Т е о. Я не собирался сдаваться. Я просто… Я не знаю, что со мной было… какое-то затмение. Ты знаешь меня, я не трус. Я докажу, что я не трус. Докажу.

Г е л ь м у т. Ладно. (Опустил автомат.) Будем считать, что ничего этого… не было. Подними автомат.

Тео поднимает автомат.

Прежде всего мы должны выяснить, где мы находимся.

Д и т е р. Могу сказать. Это гимназия Шредера.

Р е й н г о л ь д (присвистнул). Русские заняли ее еще два дня назад.

Г е л ь м у т (Дитеру). Ты уверен, что не ошибся?

Д и т е р. Уверен. Это моя гимназия. (Осветив фонарем бирку на шкафу.) Голова оленя — герб нашей гимназии.

Г е л ь м у т. Что там, наверху… вокруг?

Д и т е р. Вокруг гимназии большой парк и спортивные площадки. На улицу выходит только фасад.

Г е л ь м у т. Вот что, Тео. Ты поднимешься наверх и выяснишь… как нам отсюда выбраться. Что там, наверху… у русских. Иди.

Т е о. Выяснить обстановку. Понял. (Уходит.)

Р е й н г о л ь д. Он не вернется. Он сбежит к русским и выдаст нас. Зачем ты его отпустил?

Г е л ь м у т. Вернется. Я знаю Тео лучше тебя. До того как меня направили в Напола, мы учились в одном классе и сидели за одной партой. Тео — надежный парень.

Р е й н г о л ь д. У меня пересохло в горле. Где раздобыть хоть каплю воды?

Гимнастический зал.

Лейтенант  Л и ф а н о в  и  А н д р е й. Рядом на койках — р а н е н ы е.

Л и ф а н о в. Не бойся за меня, Андрюша. Мы, Лифановы, — порода крепкая, живучи, как кошки… Обойдется. Увезу я тебя к себе в Воронеж… Домик у нас там свой… На чердаке велосипед. Когда уходил, в рогожу его завернул… Ты на велосипеде-то умеешь?

А н д р е й. Умею. Сосед у нас был в Сокольниках, Курт… Я тебе говорил, немец… У него «Дюркопф» был… Хороший велосипед.

Л и ф а н о в. Ты бы узнал, будет мне операция? Чего тянуть-то?

А н д р е й. Будет, Володя. Вера Алексеевна сама обещала сделать. Только подождать надо… пока операционную развернут.

Л и ф а н о в. Скажи сестре, может, укол какой сделает… Болит, зараза…

Входит  Т а м а р а.

Т а м а р а (Андрею). Ну как твой лейтенант?