Сергей Гомонов - Душехранитель

— Диск! — крикнул здоровяк, поднимая коробку над головой.

— В машину! — приказал Андрей, изрядно утомленный борьбой с обезумевшей Ренатой.

Здоровяк нырнул за руль. Серапионов отшвырнул от себя девушку, прыгнул в кресло слева от водителя и прошипел сквозь зубы:

— Вот дура!

Рената покатилась по траве. Низкорослый, державший на мушке телохранителя и Николая, заскакивал в «крузак» уже на ходу, и вскоре японский джип отъехал на безопасное расстояние, удаляясь в сторону Краснодара.

— Кончить их надо было! — садясь сзади и деловито заталкивая пистолет за ремень брюк, буркнул парень.

— Хрен с ними, — повторил Андрей. — Пусть живут, я сегодня добрый. Где диски?

Серега подал коробку шефу, и тот спрятал ее во внутренний нагрудный карман куртки со словами:

— Всем спасибо, представление окончено. В Краснодар!..

— …Стреляй же! — крикнул Николай Саше, тупо наблюдая за вильнувшим на повороте багажником японского джипа, но телохранитель не в состоянии был даже услышать его. Он подломился и упал на колени.

Рената привстала с земли. Она еще ничего не понимала. Кроме того, что там — Саша. Истинный Саша. А тот… другой… О, нет! Она поползла, потом смогла подняться и, добежав, рухнуть рядом с ним.

Гроссман осмотрел бесчувственного телохранителя. Куртки на Саше не было, только тонкая, пропитанная засохшей кровью до «картонного» состояния рубашка и перепачканные грязью и травяной зеленью джинсы. На холоде он окоченеет за несколько минут, тем более, после такой потери крови.

— Что с ним? — простонала девушка, прикасаясь к бледному лицу Саши. — Он живой?

— Он ранен, — сказал Гроссман и подхватил почти невесомого телохранителя с земли. — Сильно ранен. Давай в ту машину! — он мотнул головой в сторону «БМВ». — Прихвати из джипа вещи, какие сможешь!

Весь салон легковушки был забрызган кое-как затертой кровью и мелкими кусками чего-то светло-розового, органической природы. Рената не поняла, что это. Сейчас девушка думала только о Саше.

Николай уложил телохранителя назад, на окровавленное сидение, а сам побежал за вещами в «Чероки» и по дороге вспомнил: из «дипломата» вывалились деньги.

Он собрал только основную часть. На всё не было времени. Но в кустах Николай заметил тускло блеснувшую зеленым круглую поверхность. Обратная сторона того самого злополучного диска. Видимо, он вытряхнулся из «дипломата» вместе с пачками сотенок и, стукнувшись оземь, выскочил также из коробки…

— Только этого не хватало! — простонал Гроссман. Еще не осознавая, что и для чего делает, Ник подобрал CD.

Удирать отсюда надо как можно скорее. Сейчас здесь начнется такое…

Они ехали уже долго. Дорога виляла между буровато-желтыми холмами. Высокие пирамидальные тополя и раскидистые акации дополнились совсем непривычной для глаза сибиряков растительностью. Николай, конечно, о флоре и фауне сейчас не думал, но мозг его все равно для чего-то исправно фиксировал происходящее вокруг.

Чего стоило отмыть от крови окна, панели и — частично — обшивку кресел! Гроссман отметил: а ведь он стал уже спокойно относиться к подобным зрелищам. За какие-то сутки все перевернулось в нем необратимо…

Положив Сашу головой на свои колени, Рената время от времени смачивала полотенце водой из бутылки и протирала его пылающий лоб. Изредка он приходил в себя и просил пить.

— Ник! — сменив очередную повязку, взмолилась Рената. — Он истекает кровью. Давай в больницу?

— Нельзя: огнестрел. Представляешь последствия?

— А что, будет лучше, если он умрет?! — выпалила она.

— Ну, не знаю, не знаю…

Николаю было уже все равно: умрут Саша, Рената, он сам — или не умрут. Его сознание стало другим.

— Осталось два бинта, — заглядывая в аптечку, сказала девушка.

Саша открыл глаза. Взгляд его непрозрачных серых зрачков теперь стал немного яснее.

— Сашенька, пожалуйста, держись!.. Я не смогу без тебя…

Ник едва сдержался, чтобы не фыркнуть. А как по кустам с отморозками уединяться — так это запросто… Рената уловила его мысль и без слов, съежилась, заплакала.

— Я ведь… я ведь не знала… — еле слышно выговорила она.

— Да шо ты передо мной оправдываешься? Я те шо — исповедник? Башкой соображать надо, а ты не соображаешь никогда.

— Перестаньте, — попросил Саша, и Рената разрыдалась.

Он положил раскаленную ладонь на ее руку. Он и прежде всегда успокаивал ее этим жестом.

— Я отомщу! — прошептала Рената в комочек мокрого носового платка.

Саша слегка повернулся и прильнул щекой к ее животу. Он был похож сейчас не на человека, но на раненого зверя, молчаливо боровшегося с болью и смертью. По лицу его скользнула слабая улыбка.

Девушка погладила Сашу по тусклым, с проседью, волосам, по розоватому рубцу на скуле — напоминание о чебоксарском пустыре:

— Как я могла забыть это?.. Боже мой… Я совсем сошла с ума…

— Не надо никакой мести, — сказал он, переведя дух. — Просто отдайте им и этот диск…

— Угу! — вставил Николай. — По почте вышлем. Наложенным платежом. И заценим — в миллион баксов…

Рената чувствовала себя грязной, отвратительно грязной, до тошноты. Гроссман прав. А она сама себе ненавистна… Вот если бы сейчас разверзлись небеса и…

«А вот этого не нужно, сестренка! — чуть взволнованно перебил голос из груди. — Не зови! Это мы с тобой уже проходили! Ну-ка соберись! Я обещал — я выполнил обещание. Без этого — никуда. Без правого нет левого, и наоборот. Лишь идеальная сфера не имеет сторон, но нам всем до нее еще ой как далеко!»

И злорадный женский хохот…

Саша поднял руку и обнял Ренату за талию. Она чувствовала, что их нынешняя близость удерживает его на этом свете, а оттого была готова сделать что угодно, всё отдать взамен, лишь бы он не погиб. Даже свою — распроклятую, опороченную насколько можно и даже насколько нельзя — жизнь…

— На мне заживет, как на собаке… И ты все забудешь. Останется только хорошее. Всегда остается только хорошее, понимаешь? Не плачь, Рената.

Девушка дала ему попить. Саша прижался губами к ее руке, затем снова спрятал лицо у нее на животе, под складками кофточки.

— Я скоро верну тебе твою душу… — прошептал он, обжигая горячим дыханием ее кожу.

Шеф спал крепко, как никогда. Сразу отключился, едва отъехали от места бойни. Иван, их напарник, пересел в другую машину, а Скорпион даже не проснулся посмотреть, в чем дело. (Андрея, кстати, здесь почти все называли за глаза даже не по фамилии, а по прозвищу, будто на «зоне».)