Uncharted: Четвёртый лабиринт - Кристофер Голден

— Следуйте по дороге из жёлтого кирпича, — тихо пробормотал Дрейк, и его слова уплыли по коридору и вернулись обратно тихим, шепчущим эхом.

Камни за их спинами зашевелились, оседая дальше. Ему пришло в голову, что, учитывая общую неустойчивость, остальная часть крепости может обрушиться, пока они под землёй, заперев их здесь навечно. Он попытался отогнать эту мысль, но она застряла у него в голове, словно преследуя его по пятам.

Коридор вёл их на север около сотни шагов, всё время уходя вниз, а затем повернул на запад, где резко оборвался крутой лестницей. В камне через равные промежутки были вырезаны небольшие чаши. Дрейк провёл пальцем по внутренней стороне одной из них, а затем лизнул палец и сморщил нос от отвращения.

— Ламповое масло, — резюмировал он. — Почти ничего не осталось, но раньше это были светильники.

Пока они спускались по лестнице, Джада и Салли освещали стены и потолок, ища какие-либо рисунки или орнаменты, но ничего не находя. Они действительно обнаружили какой-то подземный комплекс, встроенный в холм под крепостью Акротири, но никаких указаний на то, что они в лабиринте, не было.

Это произошло лишь тогда, когда они спустились глубже.

Над дверью были цветы. Не настоящие, а гравюра в камне, изображающая несколько крупных цветков с большими лепестками. Салли осветил гравюру, и они все несколько долгих секунд изучали этот барельеф.

— Что это? — спросил Дрейк.

Салли хмыкнул.

— Я что, похож на цветовода?

Они оба взглянули на Джаду.

— Что? — сказала она, пожимая плечами. — И-за того, что я девушка, я должна разбираться в ботанике? Понятия не имею, что это за цветы, кроме того, что это и правда цветы.

Дрейк попытался как-то сгладить их глупое предположение, готовый придумать какое-нибудь оправдание, но Джада бросила на него взгляд, предостерегающий от подобных попыток, а затем прошла через арочный дверной проём.

— А что? — шепнул ему Салли. — Девушки любят цветы.

Дрейк покачал головой.

— Ну ты и неандерталец!

— А ты у нас что, Мистер Чувствительность?

— Да идите вы! — рявкнула на них Джада.

Их препирательства действительно начинали её доставать, что безмерно забавляло Дрейка. Он также надеялся, что это отвлекает её от горя, от опасности, в которой они находились, и от бремени вины, которую все они чувствовали за похищение и возможное убийство Иэна Уэлча. Они все были на взводе, осознавая, что должны по крайней мере допустить возможность, что люди в капюшонах, которые ждали их в лабиринте Себека, могут уже скрываться здесь, внизу.

— Она нас любит, — прошептал Дрейк Салли.

Салли мудро кивнул.

— А как же иначе?

Коридор сделал резкий поворот налево, затем направо, и через дюжину шагов они вышли к развилке с тремя возможными путями.

— Похоже, мы в правильном месте, — сказал Дрейк.

Джада, качая головой, уставилась на три дверных проёма.

— Так не пойдёт. Нам нужна верёвка… что-то получше хлебных крошек, чтобы оставлять след. Иначе мы можем остаться здесь навсегда. Можем так заблудиться, что умрём, прежде чем найдём выход.

Дрейк покачал головой.

— Не думаю.

— Это почему же? — спросил Салли.

Нейт приподнял рубашку и вытащил из-за пояса тканевый свёрток. Он развернул салфетку, которую стянул с подноса обслуживания номеров, оставленного в коридоре отеля, и явил на свет дневник и карты Луки Хзуяка, туго сложенные и перевязанные шнурками, которые он купил в маленьком магазинчике в вестибюле.

— Я подумал, что не стоит оставлять это в номере, чтобы жуткие ниндзя или головорезы Хенриксена нашли их, если они вдруг решат всё обыскать. К тому же, знаешь ли, тут карты.

Салли нахмурился.

— Какого чёрта от них толку? Ни одна из них не предназначена для этого места. Здесь целую вечность никого не было.

— Он прав, — согласилась Джада. — Мой отец работал с Мейнардом Чейни, изучая лабиринты в целом, включая конструкцию того, что уже был раскопан в Крокодилополе. Отцовские наброски в дневнике в некоторых местах отсылают к картам. Это, может, и не скажет нам, куда поворачивать на каждом шагу, но это может стать нашим «Розеттским камнем» для понимания логики этого места.

Салли светил на дневник, пока Дрейк листал страницы. Джада развернула одну карту, затем вторую, постепенно находя то, что искала.

— Вот, — сказала она, указывая на развилку на карте лабиринта, которая зеркально отражала ту, где они стояли. — Не средняя дверь. Она возвращается в одну из двух других. Мы бы ходили по кругу.

— Если ты, конечно, права, — сказал ей Салли.

Дрейк перевернул ещё одну страницу, а затем вернулся на три назад.

— Она права, — подтвердил он. — У Луки есть с полдюжины вариаций этого пути, и только в одной из них средняя дверь — правильная.

— Откуда нам знать, что это не тот самый случай? — спросил Салли.

— У меня нет всех ответов, — ответил Дрейк. — И у Луки тоже не было. Если придётся действовать методом проб и ошибок, значит, так тому и быть.

Салли кивнул.

— Ладно. — Он подошёл к углу правой двери, где камень, казалось, истёрся от времени, и пнул по грубому краю рамы, сбив несколько кусков камня на пол.

— На всякий случай, — сказал он, поднимая самый большой осколок. — Куда идём?

— Давай сначала попробуем эту, — предложила Джада, светя фонарём в левый туннель.

Держа дневник открытым, Дрейк последовал за ней. Салли выглядел задумчивым, но ничего не сказал. Он замыкал шествие. Дрейк изучил дверной проём, а затем посмотрел вдоль коридора, который, казалось, впереди снова поворачивал налево. Салли остановился позади него, чтобы нацарапать что-то на стене сразу за входом.

— Свои инициалы? — спросил Дрейк.

— Эй, я хотя бы не написал «Здесь был Салли».

— Но искушение было.

Виктор пожал плечами.

— Конечно.

Дрейк начал поворачиваться, но тут что-то привлекло его внимание. Он потянулся к руке Салли и потянул его к себе, заставляя посветить на стену прямо над дверью. Там было вырезано что-то ещё, и это были не инициалы Виктора Салливана.

— Джада! — позвал Дрейк.

Девушка поспешила обратно к ним, объединяя свет своего фонаря со светом Салли. В ярком пятне