Охотники за алмазами - Смит Уилбур

— Пожалуйста.

— Нет.

Бенедикт закрыл глаза и потом снова открыл, в ужасе глядя на Джонни.

— Руби! — прошептал Джонни. — Сержио! Ханси!

Лицо Бенедикта дернулось, Джонни наклонился и крикнул ему в ухо одно слово:

— Ублюдок!

Джонни отдохнул, с трудом глотнул и снова заговорил.

— Вставай! — Он посадил Бенедикта.

— Смотри.

В двадцати шагах в ожидании сидели две гиены, идиотски улыбаясь и щуря в нетерпении глаза.

Бенедикт начал дрожать. Он издал слабый мяукающий звук. Джонни медленно прислонил его к скале.

Снова отдохнул, опираясь на скалу.

— Я ухожу, — прошептал он. — Ты остаешься.

Бенедикт снова замычал, слабо покачал головой, глядя на двух пускающих слюну зверей.

Джонни надел рюкзак. Закрыл глаза и призвал последние остатки сил. С усилием встал на колени. Тьма и яркие вспышки закрывали поле зрения. Потом снова все прояснилось, он рывком встал. Колени подогнулись, и он ухватился за скалу.

— Забавляйся, — прошептал он. И, шатаясь, побрел в дикую черноту скал.

За ним мяукающий звук перешел в отчаянный вопль.

— Джонни! Пожалуйста, Джонни!

Джонни будто не слышал, он продолжал идти.

— Убийца! — закричал Бенедикт.

Обвинение остановило Джонни. Он прислонился для поддержки к скале и оглянулся.

Лицо Бенедикта было искажено, тонкая струйка крови стекала по губам. Слезы бесстыдно лились по окровавленным забинтованным щекам.

— Джонни… Брат мой… Не оставляй меня.

Джонни оттолкнулся от скалы. Покачнулся, чуть не упал. Побрел назад к Бенедикту и сел рядом с ним.

Достал из рюкзака нож и положил себе на колени. Бенедикт стонал и всхлипывал.

— Заткнись, черт тебя побери! — прошептал Джонни.

Солнце поднялось высоко. Оно светило прямо Джонни в лицо. Он чувствовал, как съеживается кожа щек. Полосы тьмы проходили перед глазами, но он отгонял их. Единственное движение, которое он сделал за последний час, — это дрожание ресниц.

Гиены были совсем рядом. Они нервно расхаживали взад и вперед перед Джонни и Бенедиктом. Время от времени одна из них останавливалась и принюхивалась к смоченным кровью бинтам Бенедикта, каждый раз подползая все ближе.

Джонни шевельнулся, и гиена отскочила, раздраженно качая головой, виновато улыбаясь.

Подошло время последней обороны. Джонни надеялся, что еще не поздно. Он слишком слаб. Глаза и слух подводят его, все перед глазами плывет, слышится какой-то дребезжащий звук в тишине, как будто в пустыне появился полный пчелами сад. Джонни повернул колесико зажигалки, вспыхнул огонек. Джонни осторожно поднес огонек к фитилю дымовой шашки. Фитиль затрещал и загорелся.

Джонни подбросил пламя к гиенам, и, когда показались облака розового дыма, гиены в ужасе бежали.

Час спустя они вернулись. Слонялись по скалам, снова приближаясь очень осторожно. Джонни видел их лишь изредка, между полосами тьмы. Гул насекомого в ушах стал громче, он мешал думать.

Ему потребовалось десять минут, чтобы зажечь вторую шашку. Бросок был так слаб, что пламя вспыхнуло лишь в нескольких дюймах у его ног. Их накрыл розовый дым. Джонни чувствовал, как гудит в ушах кровь. Дым заполнил горло. Звуки в ушах стали барабанным рокотом, каким-то свистом. Тишину пустыни нарушил сильный ветер. Он чудесным образом разогнал удушливый дым.

Джонни посмотрел в небо, откуда пришел сильный ветер. В двадцати футах над ним, на сверкающем журавлином крыле ротора висел полицейский вертолет.

В круглом окне вертолета показалось лицо Трейси. Джонни увидел, как шевелятся ее губы, и потерял сознание.