Анатолий Галкин - Искатель, 2013 № 08

Она непременно должна сделать пельмени для своего Аркадия.

Раиса была уверена, что и ему нравится их совместная жизнь.

И что лично она ему нравится. Не как соратник, а как аппетитная женщина.

И не только в постели. По части секса артист наверняка имел много других, более интересных вариантов. Но он ни с кем не жил одним домом, как муж с женой. Так, чтобы уютно, чтоб вместе с утра до вечера и с вечера до утра.

Галаева уже в первый день начала составлять список необходимых вещей.

Кое-что они купили в местном универмаге. Вернее, покупал всегда кто-нибудь один, поскольку они не решались оставить телефон без присмотра. Ребята из «Совы» звонили минимум два раза в день.

Вечером в воскресенье она все-таки уговорила Аркадия отпустить ее в Химки.

Всего на три, максимум на четыре часа. Они вместе уточнили список самого необходимого. Липкин даже пытался определить общий вес груза и решительно вычеркнул мясорубку.

Они вместе наметили меры предосторожности, которые, как им казалось, делали эту поездку совершенно безопасной.

От метро «Речной вокзал» Галаева позвонила соседке, у которой были ее ключи, и попросила срочно посмотреть, не оставила ли она включенным утюг.

Через двадцать минут она позвонила уже из Химок и по тону соседки поняла, что там все тихо-спокойно. Там нет ни утюга, ни засады.

Она подошла к дому и поняла, что около ближайших подъездов тоже пусто. Только у гаражей в тени старых деревьев какой-то парень возился со своей машиной.

Раиса Павловна почти бегом влетела в подъезд, поднялась по лестнице и вбежала в квартиру. Она заперлась на оба замка и крадучись осмотрела коридор, кухню и все остальное.

К тому беспорядку, который образовался в ее комнате в результате срочной эвакуации, никто не прикасался. Она могла сказать это точно.

Когда они с Варварой уходили, она, бросив последний взгляд, зафиксировала в своей памяти все. И эту кучу тряпок на кровати, и полуоткрытый ящик письменного стола, и пачки таблеток, которые она разбирала на стуле.

Зрительная память ее никогда не подводила. Все было на своих местах.

Раиса несколько успокоилась, разложила на столе список и решила проводить сборы методично. Первым делом она нашла вычеркнутый из списка предмет под номером шесть. Это мясорубка.

Саша Караваев не очень удивился, когда увидел свою старую знакомую, выплывающую из подъезда с двумя огромными чемоданами. Примерно этого он от нее и ожидал. Она попыталась изменить внешность. В такую жару нацепила черное вечернее платье, лохматый парик и густо накрашенные черные брови.

Саша точно помнил, что час назад она вбегала в подъезд в кроссовках. Но к такому платью она могла надеть только туфли на высоком каблуке. Кажется, когда-то они назывались «лодочками».

Очень похоже, что так и есть. Галаева плыла на легкой волне, уравновешивая то один, то другой чемодан.

Караваев резко захлопнул капот и сел за руль.

Если бы он мог сейчас дать ей денег на такси.

Так нет! Она поедет на автобусе, а потом в душном метро и опять на автобусе. Какое уж тут наружное наблюдение.

Саша понял, что ему надо будет где-то оставить машину и следить за ней пешком.

А через полтора часа он, ошалевший от непривычной поездки в метро, довел ее до выхода со станции «Теплый Стан».

Уже на верхней ступеньке широкой лестницы, она взмахнула чемоданами и готова была покатиться вниз, но пассажиропоток не допустил ее падения.

Караваев и сам рванулся поддержать ее, но вовремя осадил свой благородный порыв.

Она знала его в лицо, а это грозило провалом.

В результате этой передряги больше всех пострадал черный парик Раисы Павловны.

Он остался на голове, но заметно сдвинулся набок. Парик стал похож на берет морской пехоты, из-под которого торчали натуральные блондинистые кудри Раи Галаевой.

Пока она на остановке пригородного автобуса приходила в себя, Караваев договорился с хозяином зеленого «Москвича». Тот быстро понял необычное задание. Надо спокойно следовать за автобусом, в который сядет «та странная женщина в черном берете».

Водитель оказался очень сообразительным и столь же болтливым:

— Жена, что ли?

— Вроде того.

— И в туфельках. Будто бы в театр собралась, а с чемоданами. Сбежала, что ли, к любовнику?

— Не совсем так.

— А моя краля года два назад совсем было собралась бежать. С каким-то хлыщом усатым познакомилась, и в гости к нему. Хорошо, у меня всегда нос по ветру. Вот как ты сейчас! Я выследил ее. И уже около дома этого прохвоста хвать в охапку и затащил в машину. Дома хотел экзекуцию устроить, а он ревет. Говорит: только тебя люблю. Говорит: он художник, хотел с меня Венеру рисовать.

— А может, ей разнообразия захотелось?

— Ну, я ей потом устроил «разнообразие». Эта Венера крутилась во всех видах. Точно. Не веришь?

— Верю, верю. Ты за автобусом следи.

Конечная остановка автобуса находилась у пруда, в самой нижней точке поселка Воскресенское.

Последние двести метров Галаева преодолевала героически. Она сделала всего пять остановок, но зато каждый раз садилась на чемоданы и основательно отдыхала.

Последний раз, завершая свой подвиг, Раиса Павловна остановилась в десяти метрах от старой кирпичной пятиэтажки…

Нужные источники информации Саша нашел быстро. Они, в виде трех старушек, расположились около бывшей детской площадки.

— День добрый, уважаемые дамы. Заблудился я как-то. Мне здесь квартиру предлагали снять, так забыл где. Вроде вот в этом подъезде.

— Опоздал, милок. Катерина уже пять дней назад ее сдала. Это на первом этаже вторая квартира.

— И надолго?

— До конца лета. Тихая парочка там живет.

Караваев не стал проявлять лишнюю и подозрительную заинтересованность.

Он отошел на два шага в сторону и задумчиво стал курить. Саша был уверен, что той затравки, которую он дал, старушкам хватит минимум на полчаса. Они начали говорить между собой.

— Парочка? Не парочка это, а ученые. Они книгу будут писать.

— Ты, Мария, какая была пятьдесят лет назад, такая и сейчас.

— Какая, интересно, такая?

— Доверчивая дура! Книги они будут писать? Как же. Тебя бы в ее возрасте с молодым парнем на мёсяц запереть. Очень бы ты книги писала.

— Да, возраст у нее самый сладкий. Сорок пять, ягодка опять. А полюбовник ее артист. Внучка моя так говорила. Он ее в театр к себе приглашал.

— Береги внучку! От этих артистов только и жди шалости.

— Да ей всего-то шестнадцать.

— Самое опасное время. Ты себя вспомни в шестнадцать лет.