Александр Мартынов - В заповедной глуши

   Витька почему-то почувствовал себя ужасно глупо. Из-за своего смущения (сколько раз его видели голым и девчонки-ровесницы, и взрослые женщины...), из-за того, что спу-тался (она об этом и не знала), из-за того, что на песке лежит карабин (а это вообще тут ни при чём...)

   - Тут нельзя купаться, - серьёзно сказала девчонка, рассматривая Витьку искристыми глазами. - Вон там, - она махнула рукой, и Витька мотнулся в ту сторону, - два водово-рота. И течения тут холодные. Прямо за ноги хватают. Я гляжу - кто-то купается, хо-тела уже плыть, да ты сам к берегу повернул. Тут многие, кто не знает, тонуть начина-ют, кое-кто и совсем тонет.

   Она поясняла это обстоятельно-серьёзно, без насмешки или превосходства, не сво-дя глаз с лица Витьки. Это была привычка Вальки - он тоже в разговоре всё время смот-рел в глаза. Иногда это бесило: Валька как бы говорил собеседнику, что ему нечего скры-вать и он хочет в ответ такой же откровенности.

   Но, глядя в глаза девчонки, Витька не собирался злиться. Он поймал себя на мысли, что хочется улыбнуться. Глупо, конечно. Но хотелось.

   - Ты откуда? - с непринуждённым дружелюбием спросила она, ставя ногу на борт лод-ки. - В гостях, что ли, я тебя не видела раньше?

   - Я с кордона, - сказал Витька прежде, чем успел сообразить, стоит ли это говорить, или нет. - Это. Племянник.

   - Михала Святославича? - не удивилась девчонка. - А. Далеко забрался.

   - Да вот, - Витька тоже поставил ногу на тёплую влажную доску. - Шёл и шёл. Я ра-ньше такого леса и не видел никогда.

   - Ты из России? - кивнула девчонка. - Говоришь не по-нашему.

   - Да, из Перми, - назвал Витька город, который знал неплохо по своим беспризорным странствиям.

   - Ого, - девчонка поиграла бровями. - Это в Сибири ведь? Далеко...В гости, что ли?

   - Да нет, жить, наверное... - Витька осекся, но девчонка и не стала спрашивать ни о чём таком. Витька потолкал лодку ногой и спросил: - А тебя как зовут?

   - Алька, хотя вообще-то я Алина, - девчонка улыбнулась. - Мама злится, когда меня так называют: "И так на мальчишку похожа, никакой женственности, комиссарша какая-то!" А мне правда с мальчишками интересней.

   - А кто такая комиссарша? - поинтересовался Витька. Алька хлопнула глазами:

83.

   - Не знаешь, кто такие комиссары?!

   - Ннннуу... - Витька припомнил что-то такое. - Это у "СВОИ"х начальники так назы-ваются.

   - А кто такие "СВОИ"? - не поняла теперь девчонка. Витька махнул рукой:

   - А, я и сам толком не знаю. Так. Видел пару раз митинги, всё такое... Отстой.

   - А? - удивлённо подняля брови Алька.

   - Ерунда, я говорю, - пояснил Витька. - А где же тут у вас купаются?

   - А хочешь, садись, я покажу, - предложила девчонка, указав подбородком в сторону ло-дки. - Ты грести умеешь?

   - Нет, - признался Витька.

   - Ну я и научу заодно. Вали свои шмутки в лодку.

* * *

   Валька закрыл киплинговский "Свет погас" и, отложив книжку, потянулся. Этот роман он раньше не читал. И сейчас в судьбе ослепшего художника Дика Хелдара ему вдруг почудилось что-то, схожее с собственной судьбой. Хотя - что там могло быть схожего...

   Мальчишка вышел в гостиную. Михал Святославич стоял в дверях своего кабинета и потирал переносицу. Увидев Вальку, сообщил:

   - Всё, больше не могу головой работать... Пошли кровать делать.

   - Пойдёмте, - охотно согласился Валька. И тут же спросил: - Михал Святославич... Мне хотелось бы рисовать. Где можно достать для этого необходимое?

   - В школе в местной, - тут же ответил лесник. - Могу я привезти, а хочешь - сам схо-ди, как выберешь время. Там хорошая изостудия.

   - Хорошая? - недоверчиво спросил Валька. При словах "местаня школа" ему представи-лись мрачные классы и засохшие акварельные краски в пластмассовых коробочках. - Ну спасибо... как-нибудь схожу.

   Мастерская Михала Святославича находилась в небольшой пристройке, отапливае-мой настоящей печью - сейчас,конечно, нерабочей по только наступившему тёплому вре-мени. Стены были увешаны инстурментами в идеальном порядке, стояли горн и неболь-шая наковальня, лежали запасы самых разных материалов.

   - Умеешь плотничать-столярничать?- осведомился Михал Святославич.Валька кивнул:

   - Немного.

   - Сейчас и проверим. В принципе, можно сколотить обычный топчан. Четыре подстав-ки, две планки, две широких и достаточно толстых доски. А можно поставить перед со-бой другую задачу...

* * *

   - А как называется река? - спросил Витька.

   Он пытался грести так, как показала Алька - равномерно, опуская в воду одинаково оба весла. Но ничего не получалось: вёсла или уходили вглубь и выворачивались из рук, или ещё хуже - одно тонуло глубже, другое повисало в воздухе, после чего лодка делала лёгкий изящный разворот. Витька давно плюнул бы на всё и бросил это дело. Но не при девчонке же. Тем более - сидящей на корме лодки.

   - Нарочь, - отозвалась Алька. - И река Нарочь, и озеро впереди - Нарочь. Да ты не бес-покойся, всё у тебя получится. Мы тут с рождения живём, поэтому вроде бы специально и не учимся, а научиться-то легко...

   - А село у вас большое? - Витька указал подбородком на берег. Алька кивнула:

   - Почти тысяча человек... Колхоз, молочный цех, мясокомбинат, кирпичный завод... В школе полтораста учеников.

   - А ты что - пионерка? - спросил Витька, кажется, приноравливаясь к гребле.

   - Комиссаров не знаешь, а пионеров знаешь? - удивилась Алька. - Да, председатель со-вета дружины... Вот тут мы купаемся.

84.

   Ну, это она могла бы и не объяснять... На широком пляже, показавшемся за плавнм речным поворотом, было довольно пустынно, но всё же ясно, что это именно пляж, а не что-то другое.

   - Суббота, а нет никого, - Витька вывернул шею, глядя через плечо. - Или у вас суббота рабочий день?

   - Так в колхозе выходных не бывает, - засмеялась Алька. - Все там. Это тут так - дач-ники, из Нарочей, из Мяделя, из Вилейки... Наши вечером поднапрут.

   - А в школе что - занятия?

   - Нет, у нас пятидневка... Тоже все на работах.