Мойра Янг - Кроваво-красная дорога

Я встаю.

— Э, нет. — Она тоже встает и кладет мне руки на предплечья. — Ты не в том состоянии. Да ты только взгляни на себя. Тебе нужно отдохнуть и поесть. Мы должны осмотреть синяки и ссадины. Эпона хорошо тебя отделал на Арене.

— Это всё пустяки, — говорю я.

— А вот и не пустяки. Ты не знаешь, что тебя ждет впереди. Ты должна быть сильной.

— Оставь меня в покое, — говорю я. Но я знаю, што она права. Я устала, как собака и у меня болит все тело.

— Да ладно, Саба, — говорит она. — Я же не враг тебе, я твой друг.

— Мой друг, — повторяю я.

— Вот именно. Ты такая же как я. Борец за жизнь.

— Я просто упрямая, — говорю я.

— Мне жаль, што я должна об этом говорить, — говорит она, — но как твой друг я имею право спросить... Когда ты в последний раз мылась?

Я понимаю, што не могу вспомнить.

— Не припомню, — говорю я. — Думаю, недавно.

— А я думаю, што давненько, — говорит она. Она проходит мимо меня, по тропинке углубляясь в лес. — У меня для тебя есть сюрприз, — говорит она. — Сюда.

Мы вышли из темноты деревьев на яркий солнечный свет, который слепил глаза. Мы останавливаемся на узком шельфе голой скалы, вздымающейся в воздух. Прямо напротив нас, ревет вода, сбегая с гор. Она ревом несетца вниз и ударяетца о скалы, а затем впадает в глубокое озеро у подножья гор, воде которого танцуют и искрятца солнечные зайчики.

Маив исчезает за скалой.

Я смотрю на водопад. Чистый. Прозрачный.

— Ты идешь или нет? — кричит Маив. Ее голос отдается эхом от стен каньона.

Я следую за ней, когда она прокладывает себе путь к подножью гор. Я уже и забыла, когда плавала последний раз. Мы с Лью когда-то плавали в Серебряном озере, когда были еще совсем клопышней. Еще до того, как озеро обмелело и высохло, и всё пошло не так.

Я всего лишь разок нырну в эту прохладную воду. Всего лишь разок. Это поможет прояснить мысли. И тогда я буду способна соображать.

Маив спрыгивает на большой плоский камень, лежавший на берегу водоема. Она быстро стягивает с себя одежду и остаетца в чем мать родила. Золотая веснушчатая кожа, длинные ноги, спутанная грива медных волос. Она с разбегу прыгает и летит, а потом исчезает в толще воды. Потом её голова появляетца на поверхности, а на губах играет широкая улыбка.

— Это просто фантастика! — кричит она.

Я понимаю, што никогда раньше не видела как улыбаетца Маив. Она выглядит молодо. Как ребенок.

Маив выдала мне сегодня утром одежду, всё, от рубахи до белья. Сначала я не хотела брать их вещи, но она сказала, что Вольные Ястребы промышляют грабежами на дороге, и эти вещи все были добыты именно этим способом. Когда она мне это сказала, я должна была сказать, спасибо, не надо. Я знаю, што воровать - это скверно. Но вся моя одежда превратилась в грязные лохмотья, потому мои принципы дескать, што правильно, а што нет, несколько пошатнулись.

Я снимаю с себя ворованную одежду и аккуратненько, стопочкой, складываю её на теплом камне. А затем ныряю.

Обжигающе холодная вода пронизывает до костей. Я выныриваю,

— Ну, ты - крыса! — кричу я. — Околеть же можно! Вода ледяная!

— Тебе самое то!

Я ныряю, снова и снова, в сверкающую чистоту, пока не смываю с себя всю грязь города Надежды. Я срываю несколько хвойных иголок с сосновой ветки, висящей прямо над водой и тру ими кожу. А потом Маив начинает гонятца за мной, и мы плещемся и ныряем друг за другом.

Спустя какое-то время, я осознала, што совсем позабыла думать про Лью. То есть за последние несколько минут я ни разу о нем не вспомнила. Ни разу.

И тотчас, будто опомнившись, я развернулась и поплыла к берегу, обратно к скале. Маив за мной. Я вылезла из воды и собрала свою одежду.

— В чем дело? — спросила, вылезая, Маив.

— У меня нет на эти забавы времени, — говорю я. — Я не могу останавливатца, пока не найду Лью. Я ему обещала.

— О, снова-здарова! — Она отбирает у меня одежду. — Ты што обещала ему никогда не мытца? Или есть? Или обещала не спать? Не идиотничай.

— А ну отдай мою одежду, — говорю я.

Она не дает мне забрать у неё мою одежду.

— Нет, — говорит она. — Ты помылась и искупалась. Ты ж не развлекалась, не устраивала песни и пляски при луне у костра. А теперь сядь и посиди спокойно хотя бы три минуты, пока мы обсохнем.

— И не подумаю, Маив, отдай мои шмотки.

— Черт тебя дери, што за упрямая ослица... сядь! — гаркнула она на меня.

Она схватила меня за руку и силком усадила. К своему удивлению, я даже не попыталась встать. Она бросила одежду и уселась рядом, крепко держа меня за запястье.

— А теперь, — говорит она, — мы просто тихонько посидим здесь какое-то время.

— Маив...

— Шшш!

— Я просто...

Она подносит палец к своему рту. Она укладываетца на спину, закрывает глаза и поднимает свое лицо солнцу. Я лежу рядом, пристально смотрю в небо. Проходит совсем чуть-чуть времени и я чувствую тепло и сонливость. Мои веки тяжелы и она начинают смежатца.

— Не понимаю, — говорю я.

— Чего ты не понимаешь? — спрашивает она.

— Не могу поверить, што ты никогда не слышала о Полях Свободы. Они же на твоей территории. Ты же должна знать Черные горы, как свои пять пальцев. Наверняка всех их излазила вдоль и поперек.

— Не совсем, — говорит она. — Территория Ястребов заканчиваетца в дне езды отсюда на север. Невозможно удержать то, чего не можешь отстоять, да и нас всего сорок человек.

— Но ты же встречаешься с людьми, — говорю я. — Ты должна говорить с ними, когда ты... ну знаешь... грабишь их.

— Ну, мы ж на самом деле останавливаем их не для таво, штобы поболтать, — возражает она.

— Даже, если так, — говорю я. — Не могу поверить, што ты никогда ничего не слышала об этих полях, даже нечто отдаленного, слуха или намека какова.

— Что ж, тебе придетца в это поверить, — говорит она. — Потому как я говорю тебе, что ни сном ни духом, ничего не знаю про эти самые Поля Свободы.

Позади нас раздаетца мужской голос. Глубокий, с хрипотцой.

— Это потому, что они не хотят, штобы ты о них знала, — говорит он.

Даже еще не успев сообразить, што к чему, мы обе скатились со скалы в воду. Маив погребла проч от берега, но что-то меня остановило последовать её примеру.

Знакомое тепло разливаетца по моей коже, пробирает до позвоночника. Это же мой сердечный камень. Он пышет жаром и неважно, что вода ледяная. Я держусь на поверхности воды.

— Джек, — говорю я.

Он стоит, скрестив на груди руки, его шляпа надвинута на глаза. Он лыбитца своей кривой улыбкой. Мой глупый живот делает кувырок.

— Неожиданно встретить тебя здесь, — говорит он.

Голова Маив всплывает из водопада.