Поляк с поплавками - Анджей Загребельный

— Ах ты, блядёнок, целоваться он лезет, — и тут же тихо полушепотом, — не было бы народа, я бы тебе показала, как правильно целоваться!

Я загадочно улыбнулся. Странно, но после поцелуя настроение даже у Вальки поменялось на плюс.

— Это за то, что решила, что я голубой, — ответил я расслабленно.

— Да прикололась я. Видела их частенько, один из ухажёров сам мне как-то признался, что со мной ходит ради того, что бы маскироваться. А ты чисто здоровый такой, станичный телок, — она хохотнула, — с обесцвеченной челкой и красивыми бровями.

— Не обесцвеченный, а поджелтённый — польский «Блондоран-Супра», плюс трёхпроцентая перекись и шампунь, — потянулся я на лавочке.

Валька снова на меня посмотрела и уже в лоб:

— Так ты реально шаришь? Может, действительно, подстрижёшь?

— Давай в обед, за инструментами схожу в санаторий, и сделаем. Всё равно, в «Горизонте» жрать невозможно.

— Хорошо, — покорно согласилась Валюха и, чуть помолчав, добавила, — больше не смотри так, а то, блин, сама целоваться полезу, — вздохнула, — чот какая-то я морально неустойчивая стала!

Я пошёл на пирс с приподнятым настроением и всем остальным. Карпыча до сих пор не было. Где он шляется, я тут жизни спасаю и мнение о себе, а его всё нет. Обед, тем более, скоро. Центральная уже была на связи и запросила меня по происшествию на воде. Доложил. Спас. Передал медикам. На меня, наверное, хотели побухтеть, но заткнулись. Видать сообразили, что человек в их зоне ответственности был.

Потом пришёл задумчивый Карпыч и попросил у меня ещё конфету.

— Андж, ты завтра сможешь выйти? Там у Семёна дома проблемы, а его матроса с вышки на Джубгу переведут за сегодняшний косяк.

— Какой косяк, Миш?

— За тот, который могли уволить, если бы не один школьник с поплавками. Не понял что ли? Просохатили они утопающего сердечника. Хорошо, ты вовремя подскочил.

— Миш, да выйду, без проблем. Так получается, и ты выйдешь? Или мне с твоими сменщиками работать? Ни хера не пойму, — честно сознался я.

— Со мной, со мной. Только мы с тобой на вышке будем плавать, на Центральной. И начнём сегодня прямо после обеда, так что забираем с собой магнитофон и кассеты. Нехер Электроникам оставлять.

Надо пояснить, что Электроники — это наши суточные сменщики. Два парня, очень похожие друг на друга. Один Серов, второй Ежов. Ну, естественно, из-за их кучерявости и кучерявого пёсика непонятной породы, который вечно тусил с ними, их сперва обзывали Сыроежкиными, а потом Электрониками. Я их видел всего только один раз, когда они заходили к нам на пирс и в гараж. Спросил у хозяина пса, то ли Сергея Серова, то ли у Жени Ежова (хер их разберет), породу и разрешение погулятьс собакой и всё. Я побегал за псом, покидал ему какую-то палку, на этом знакомство и закончилось.

Я как-то даже не осознал, хорошо это или плохо, что нас временно перевели на вышку? Миша рассказал, что вроде как бы по должности выше, а по зарплате меньше, но нам заплатят все равно, как за работу на катере. Ну ладно, мне-то что? Я человек маленький.

Во время обеда побежал санаторий для разминки и за подстригальным набором. На чердаке было тихо, прохладно и сумрачно. Троица девиц где-то шлялась. Хорошо, что после подстрижки Воробья, инструменты на автомате упаковал и забрал с собой. Вот теперь снова пригодились. На улице возле корпуса встретил бесцельно болтающую ногами на лавочке Олеську.

Я достал конфету на палочке и поманил:

— Кис, кис, кис.

Олеська лениво зыркнула на меня, надменно насупила брови, но не сдержалась и заржала:

— Андж, что думаешь, на конфету поведусь ?

— А чего нет? Она сосательная!

— Юльке предложи, — опять заржала Олеся.

— А ты чего не работаешь, перерыв ?

— Да неее! Я уже всё перемыла, пока эти две шлёндры новенький заезд пацанов окучивали, прикидываясь моделями Киевского дома моды. Теперь дурочки в подсобке сидят, ждут пока их прынцы кашку столовскую доедят, а они дальше мыть будут.

— Так пойдём на пляж. Меня на вышку на время перевели, на народ в бинокль посмотрим. Я вот нашу медичку стричь собрался. Тебе делать-то нехрен?

Олеська в задумчивости покачала головой, заглянула под свою футболку, проверив наличие купальника, и брякнула:

— Да пойдём, всё равно до вечера делать нечего. У тебя полотенце там есть? А то в нумера на чердак переться не охота.

— И шампунь тоже! — добавил я.

Так, болтая о всякой чепухе, мы дошли до пляжа. Олеська всё-таки забрала конфету и яростно её нализывала, кидая страстные взгляды на проходящих симпатичных пацанов. Кто-то стремался и краснел, как девочка. Некоторые, открыв рты, пёрлись за ней, как крысы за волшебной дудочкой.

— Олеська, хватит прикалываться, — начал стыдить я девчонку.

— Да я ничо! — ржала она, подмигивая очередному красавчику на велике. Красавчик въехал в ореховый куст и остался там, от греха подальше.

Пришли к Валюхе и постучали в закрытую дверь медпункта. Медичка открыла, зевая и почёсывая задницу.

— О, это что, у нас будет очередная серия голых с пистолетами? — подначила она меня.

— Валя, посмотри на вот эту девушку и скажи, как тебе её причёска? — перебил я медсестру.

— Хмм, блин, это... а, — затроила Валюха, придирчиво рассматривая голову Олеси, — как-то и по панковски и культурненько, дерзко очень, но, блин, охуенно, — резюмировала она.

— Тем более, посмотри, вы с Олеськой даже чем-то похожи.

Девки уставились друг на друга, потом посмотрели в зеркало. Некоторая схожесть присутствовала.

— Ой, да похуй, — сказала Валька, — пакля на голове уже задолбала. Стриги меня, блондинчик, стриги, как никогда никого не стриг!

Олеська заржала в голос, я тоже хохотнул. Когда оборудовал рабочее место, Валя хмыкнула:

— Я до последнего думала, что это прикол, а тут, смотрю, всё серьёзно!

— А то, — подтвердила Олеська, — я тоже сперва стремалась, думала обкарнает, полгода буду в косынке ходить.

Наконец-то Валюха уселась, и я принялся за работу. Валька болтала с Олеськой на свои бабские темы, и совершенно меня не отвлекала. Я доверил Олеське заплести медичке косичку на хвостике, пока сам сушил