Александр Мартынов - В заповедной глуши

   Михал подобрался. Окинул взглядом всё вокруг. И деловито спросил мальчишек:

   - Слушаю?

   - Валентин, - кивнул я. Валька закусил губу, посмотрел на Витьку, на меня. И, шагнув вперёд, сказал - не более понятно, чем я сам, но я узнал слова (2.):

   - Все мы дети одной матери.

   Я наблюдал за Михалом. Лицо лесника осталось бесстрастным, только весёлый огонёк в глазах вспыхнул, погас и обернулся чёрным пламенем:

   - И руки у нас чисты, - ответил он. И сделал жест рукой в сторону теней: - Там ма-шина, пойдёмте.

3.

   Насчёт болота указатель не обманывал. Ловко крутя баранку "лендровера-90" левой рукой (по лобовому били и били ветки), Михал объяснял:

   - Это не от безденежья, ты не думай... Тут раньше дорога была во, - он показал бо-льшой палец, - разные шишки охотиться ездили. Лука это дело прикрыл, дорога так и рассыпалась, лес сожрал - ну и слава богу, моим подопечным спокойней. А я где надо и пешком пройду.

   Мальчишек кидало на заднем сиденье, как горошины в коробке. Они цеплялись за всё подряд и стукались всем на свете. Я посмеивался, упершись ногами в пол и вцепившись в поручень:

   - Что, так никто и не охотится?

   - Ну как никто? - Михал лукаво посмотрел на меня снова повеселевшими глазами. - Контрольный отстрел, санитарный отстрел... Для хорошего человека всегда отыщем. И паляунычники из Гирловки тоже стреляют. Да что они настреляют-то? Это их земля, они её ошкурять не станут...

   На лобовом стекле джипа пласталась скастиковидная эмблема, окантованная чёрно-желто-белыми флагами и надписью:

ИМПЕРСКАЯ ПЕХОТА

   __________________________________________________________________________________________________________________

   1. Пароль - слова из сказки В. Каверина "Немухинские музыканты". 2. Пароль - слова из приключенческой повести А. Ломма "В тёмном городе". (К сожалению, родившиеся и выросшие в ЭрЭфии Витька и даже Валька не читали этих замечательных книг!)

73.

   Я кивнул на неё:

   - А?..

   - Да ну, - со смешком ответил Михал. Джип зачавкал, выше крыши брызнула вода с грязью. - Здесь вам не тут.

   - А это свастика? - спросил до сих пор вообще молчавший Витька. Михал посмотрел на него в заднее зеркало:

   - Ратиборец, - ответил лесник. И подмигнул мальчишке: - В фашисты меня записал?

   - Нет, - вдруг ответил Витька. - Я знаю, что это старинный знак, а Гитлер его прос-то использовал.

   - Надо же, - Михал поднял брови. - Верно. А фашистов у нас тут не любят. Знаешь пес-ню: "Каждый четвёртый из белорусов, Каждый четвёртый пал на войне..."? На самом деле даже больше, чем каждый четвёртый.

   - А вы же поляк? - спросил Валька. - Или нет?

   - Поляк, белорус... - Михал крутнул баранку. - Русский, украинец... Поляк. Ну и что?

   Джип кидало, под ним зыбко покачивалась глубина.

   - Гать, - коротко пояснил Михал. Подумал и продолжал: - Я её подновляю с мужичка-ми. А вообще тут топь.

   Мальчишки примолкли. Очевидно, прикидывали, какая тут глубина. Я искренне нас-лаждался происходящим: побывать в Пуще было моей давней мечтой, как у какого-ни-будь имбецила из буржуинов - в Куршавеле.

   В какой-то момент зелёная глушь стала просто-напросто окончательной, совер-шенно непроходимой - а через секунду "лендровер" выскочил на просеку почти совсем рядом с домом...

   ...Кордон Свясьцы почти не отгораживался от леса, окружавшего его со всех сто-рон - только лёгкий плетень с воротами охватывал со всех сторон большой полутора-этажный дом. Полутораэтажный - потому что высокий чердак немногим уступал нас-тоящему этажу. По верхнему венцу дом опоясывала двухрядная резьба - витая, в славянском стиле, похожая на застывший солнгечный свет. Выпуклые гладкие наличники венчала другая резьба

74.

   И на коньке крыши поднималась тоже резная фигура. Из-за этого дом чем-то напоминал изящную резную шкатулку. Ни проводов, ни кабелей к дому не вело - я видел, что мальчишки рассматривают жилище слегка ошарашено.

   - Приехали, - Ельжевский небрежно тормознул. - Выгружаемся. Только осторожней, парни, - окликнул он мальчишек, - там Белок мой около крыльца, он вообще не трогает, но во двор без меня лучше не входить.

   Мальчишки вылезли слегка неуверенно. Я, выбираясь, подмигнул им: сперва одним глазом, потом другим, потом сразу обеими. А из ворот, небрежно отвалив их в сторону, вышел Белок.

   Пёс заслужил это имя - совершенно точно. Он был белым. Как сгущенное молоко. Ещё он был лохматым... нет, не лохматым - просто коротая шерсть даже на глаз была настолько густой, что возникало ощущение невероятной мощи этого зверя. Хотя - если даже его постричь наголо, это ощущение не пропало бы. Пёс весил килограмм семьдесят и в холке имел сантиметров восемьдесят, не меньше. Я застыл в уважительном трансе. Витька попятился к машине. Ельжевский приветственно махнул рукой. А Валька...

   - Ух, какой! - экстатически выдохнул Валька. И пошёл навстречу псу.

   Белый сел на хвост и озадаченно склонил голову на плечо. Он ничего не понимал.

   - Пся крев... - выдохнул потрясённо Ельжевский. - Вот это да...

   Мальчишка совершенно спокойно опустился на колено рядом со слегка даже подав-шимся назад псом. Протянул руку. Я почувствовал, что рука сама собой нащупала писто-лет - достаточно псу сделать короткое движение...

   - Тебя зовут Белок? - послышался восторженный голос Вальки. - Какой ты красивый... какой хороший...

   Тонкие по сравнению с общей мощью пса мальчишеские пальцы перебирали шерсть, потом потрепали уши, погладили мокрый чёрный нос... Пёс, с лёгкой растерянностью ко-сясь на хозяина, принимал эти ласки. Мы молчали.

   Валька поднялся с колена. Сожалеющее вздохнул. И обернулся к нам:

   - Вы извините, Михал Святославич, - сказал он. - Я всегда мечтал, чтобы у меня была собака.

   Белок приподнялся. Сделал короткий полушаг. И сел возле ног мальчишки, обвив их своим хвостом.

   - Пся крев... - повторил Ельжевский. - Проше до хаты...

* * *

   "Хата" Ельжевского состояла из прихожей, в которой спокойно мигал зелёным огоньком хорошо знакомый мне вихревой генератор, сделанный в Озерках-Никольских, а рядом с ним стояла электрическая плита, мойка, и тут же две дверцы вели скорее всего в туалет и ванную, небольшого зальчика, служившего явно и столовой, и гостиной, спаль-ни-кабинета самого хозяина, где на трёх стенах до потолка громоздились книжные пол-ки и стоял компьютер, а так же ещё одной комнаты - с кроватью, телевизором и вто-рым компьютером. Мальчишки озирались с интересом, и Валька недоумённо спросил: