Александр Мартынов - В заповедной глуши

   - Видел картину, - коротко пояснил Витька. И добавил смущённо: - В смысле эту. Реду-кцию.

   - Репродукцию, - поправил я. - Не отчаивайся, я тоже оригинала не видел - и живой... А вот чай мы точно не будем, мы будем кофе, - я пробил ножом в банке две дырки и бросил её Витьке: - Разливай в кружки.

   - А всё-таки вы кто? - он ловко поймал банку.

   - Угадай, - предложил я. Он внимательно посмотрел на меня:

   - Не мент, - определил он. - Мент не стал бы с пацанами возиться...

   - Здешний стал бы, - поправил я. - Но это точно. Не мент.

   - Браток, - предположил он и сам же засмеялся: - Не, не браток... Вояка. Угадал? Воя-ка в отставке. А вышибли вас за то, что стреляли не по приказу, а по совести. Точно?

   - Угадал, - не стал я вдаваться в подробности. Тем более, что мальчишка и впрямь поч-ти угадал. - На, - я протянул ему пистолет. Взгляд Витьки опять стал удивлённым, я опередил его вопрос: - Я же вижу, чего ты хочешь.

   Он снова засмеялся. Умело выбил нажатием на кнопку магазин, снял пистолет с предохранителя, передёрнул затвор, на лету поймал выскочивший патрон, мельком стре-льнул в меня взглядом. Щёлкнул флажком предохранителя, Вытянул руку в рожь, сказал:

   - Дыщ! - и удивился: - А почему нажимается? Я же поставил...

   - Вот так и самоубиваются из незнакомого оружия, - заметил я. - Там три положения ____________________________________________________________________________________________________________________

   1. Один из персонажей книги "Работа на лето".

69.

   флажка. Третье - плавный спуск курка без выстрела.

   - А, да, точно, три... - он рассматривал кожух. - Это что за модель?

   - "Бердыш", наша, русская, в смысле, - ответил я. - Снаряди и давай сюда.

   Он ловко снарядил пистолет, дёрнул затвор, щёлкнул предохранителем, подал ору-жие мне:

   - Вот...У Егора была "беретта", я много раз с ней возился. И с другим оружием... - он посмотрел, как я убираю пистолет в плечевую кобуру и спросил: - А почему вы не пошли в палатку?

   Я промолчал,поднялся на ноги и подошёл к нашему обиталищу.Снова откинул полог. На этот раз Валька поднял взлохмаченную голову и непонимающим взглядом уставился на меня, резко откинув одеяло и правой рукой схватив свой "спайдерко":

   - А?!.

   - Бэ, - я пожал плечами. - Тревога отменяется, милорд, неверных не видно. Вставайте, обед подан.

   - Да, - он задержал взгляд на моей кобуре и сел. - Да, я встаю. Конечно... - он поднёс ру-ки к лицу и с силой потёр его. Тихо вздохнул, не отрывая ладоней.

   Ну что ж. я выбрался обратно. Витька бросил на меня взгляд и спросил тихо:

   - Как он?

   - Сейчас будет, - я присел, скрестив ноги, взял миску. Витька помялся, пояснил:

   - Он дёргается... непривычно пока...

   - А ты привык? - хмуро спросил я. Витька молча пожал плечами, помешал в котелке. Усмехнулся:

   - Здорово у вас получается... Я кофе уже залил, ничего? - он кивнул на банку, лежащую в траве. Я щёлкнул пальцами. Витька, помедлив, передал банку мне,и я бросил её в костёр. - Зачем? - удивился он.

   - Обожжённая жесть быстрей разлагается в земле...

   - Добрый день, - Валька выбрался из палатки. Он был в майке и трусах, босиком и с туа-летными принадлежностями наизготовку. Валька помахал рукой, я кивнул и спросил:

   - Ноги как?

   - Нормально, - он смущённо посмотрел на нас и пошевелил пальцами этих самых ног. - Всю ночь ныли, я даже во сне чувствовал, а сейчас нормально. Спасибо.

   - Приводи себя в порядок, - скомандовал я, - и садись лопать, а то мы устали ждать.

   - А зачем жести быстрей разлагаться? - спросил Витька, пока Валька мылся. Я пока-чал головой:

   - Чтобы поменьше было мусора. Человек обожает загаживать природу. Причём имен-но тем, что не разлагается и вечно торчит памятником людской глупости - пластмасс-сой, стеклом, жестью...

   - Вы что, ещё и "зелёный"? - удивился Витька. Я пожал плечами:

   - Да нет, конечно. Я что, похож на идиота, который патрулирует нефтяные платфор-мы на лодках, двигатели которых работают на бензине?

   Витька засмеялся:

   - Тогда, может, вы и правда леший?

   - Я вас где встретил? - я начал обуваться. - В поле. А в поле лешие не водятся. Какие ещё будут оригинальные предположения? - он пожал плечами. - Нет? Отлично. Давай миски, будем питаться.

   Валька тоже подсел. Он вымылся основательно и выглядел повеселевшим. Наклады-вая ему дымящийся кулеш, я процитировал:

   - Цирк - не парк, куда вы ходите грустить и отдыхать.

   В цирке надо не высиживать - а падать и взлетать.

   И под куполом,

   под куполом,

70.

   под куполом скользя,

   Ни о чём таком сомнительном раздумывать нельзя...

   Он замер, поднял на меня глаза. Спросил как-то недовольно:

   - О чём это вы?

   Я усмехнулся и продолжил:

   - О надежда - ты крылатое такое существо,

   Как прекрасно твоё древнее святое волшебство.

   Даже если вдруг потеряна - как будто не была! -

   Как прекрасно ты распахиваешь два своих крыла...

   ...Похороненная заживо, являешься опять

   К тем, кто жаждет не высиживать - а падать и взлетать... Понял?

   - По... нял, - с запинкой сказал он. Недовольство во взгляде сменилось растерянностью, а растерянность - надеждой.

   - Ну и ешь, - предложил я. - Ешьте, ешьте, и снимаемся, а то засиделись.

2.

   Пуща открылась нам после короткого подъёма на крутой склон, отсекавший край поля. Мы отшагали уже километров, чтобы не ошибиться, пять. По самой жаре. Маль-чишки, впрочем, двигались ходко и даже весело - наверное, правда хорошо отдохнули. Шли молча. Ни они ни я ни о чём разговаривали - что для меня, например, было нехарак-терно. Но молчание не было тяжёлым, как вчера.

   И вот мы влезли на этот склон - только что не цепляясь руками за траву - и вста-ли на нём.

   - Ого, - сказал Витька. Его лицо бронзовело от пота, а глаза расширились удивлённо.