Геннадий Гусаченко - Рыцари морских глубин

— Денежки, небось, ворованные? Щас милицию позову…

— Не надо милицию, мамаша. Из эшелона я, на службу еду флотскую… Родину защищать. Мне водки… На все!

— Ладно уж, бери свою водку и проваливай, защитничек…

Здесь же, в магазине, я выставил на подоконник четыре бутылки «сучка» — самой дешёвой в те годы водки. Два рубля двенадцать копеек за бутылку. Откупорил залитые сургучом головки и сбулькал содержимое в чайник. Бегом к вагону и… оба–на! На нижней подножке сам начальник эшелона стоит. В чёрных наглаженных брюках, в кремовой офицерской сорочке. На чубатой голове чёрная, с белыми кантами и «крабом» пилотка набекрень. На ремешках кобура с пистолетом болтается. Лихой сигарету покуривает, на мой чайник глаз косит. Вот пепелок стряхнул, в чайник с высоты заглянул.

— Воду принёс, товарищ призывник?

У меня в груди похолодело.

— Так точно, товарищ капитан третьего ранга!

— Вода, говоришь?

— Так точно! Сбегал, вот, с разрешения старшины вагона.

— А ну, пей!

— Да вода это, товарищ кап…

— Пей, кому сказал! — резко оборвал меня Лихой.

Я посмотрел по сторонам, словно ища поддержки. Выпивоха из меня никудышный. Водку из чайника! Смогу ли?!

Десятки пар глаз из окон купе следили за мной. В них тоска, надежда, сочувствие. Я глотнул из носика. Не поперхнулся. Не сморщился.

— Вода, товарищ…

— Пей ещё! Пей, пей!

Запрокинув голову, я сделал несколько глотков.

— Вода, говорю же вам…

— Холодненькая?

У меня перехватило дыхание. Вдруг пить попросит? В окнах вагона торчат головы. В немигающих глазах тревога за судьбу чайника. Усатый старшина в испуге напрягся за спиной Лихого.

— Никак нет, не холодненькая… Так себе вода, тёплая…

— Из колонки… тёплая?

— Не положено нам из колонки… На вокзале из питьевого бачка набрал. Как учили, всё по инструкции…

— А-а, — разочарованно протянул Лихой. — Входи, послушник хренов. Пошли дурака Богу молиться — он и лоб расшибёт.

В купе меня встретили как героя.

— Ну, молодой… Орёл! Держи краба! — подал растопыренную широкую ладонь усатый старшина. — Молоток, салага! Уважаю!

Крепко саданул меня по спине крепкой ручищей, придвинулся к моему уху. Пахнуло сильным перегаром.

— Хочешь, дам тебе Нюрку трахнуть разок?

— Не-е, — замотал я отчаянно головой. — Не хочу.

— Как знаешь. Моё дело предложить. Твоё отказаться. Зря, браток, заводная бабёнка. Работает как швейная машинка!

Моряк сжал рукой себе обе щеки.

— Видал, каким стал за эти дни?

Расставил ладони вокруг лица.

— А был — о, какой!

Опять дыхнул на меня так, что будь я мышонок, тотчас бы сдох.

— Может, выручишь, браток? Я хоть отдохну маненько…

— Не-е, — поспешно забрался я на верхнюю полку, услужливо предоставленную мне за «героический подвиг».

Рано утром эшелон остановился на Второй Речке Владивостока, на берегу вспененного прохладным ветром Амурского залива. Вот оно, море! И совсем не синее, как рисовалось в моём воображении. Свинцово–серое, рябое от пенных барашков на гребнях колыхающихся невысоких волн, и белый лоскуток паруса лёгкой чайкой колыхается среди них.

Мы выгрузились и зашагали в «Экипаж».

Кто и когда так назвал пункт сбора призывников на флот, лучше спросить у военных историков. Мы плелись по незнакомым улицам, озираясь по сторонам, ёжась под моросящим дождём. Сборище не то военнопленных, не то стриженых уголовников, изобразивших нечто вроде колонны на марше.

Было пасмурно и свежо. Многие шли босиком, с опаской ступая по булыжной мостовой, и потому вытянутая толпа оборванцев еле тащилась по городским улицам.

Мою безрукавную рубаху к этому времени совсем порвали. Я заменил её обыкновенным мешком из–под сахара. Отхлопал от крошек и пыли, прорезал в нём дырки для головы и рук. Надел на себя это средневековое рубище и подпоясался верёвочкой. Неплохой выход из положения. Тепло, дёшево и неприхотливо! Остальные немногим отличались от меня. Тащились, накинув на голые плечи рогожу, мучные мешки. Кто–то вырядился в соломенную женскую шляпку. Иван Быков, сосед по верхней полке, токарь–фрезеровщик с авиазавода имени Чкалова, шагавший впереди меня, даже напялил строительную каску, подобранную на обочине дороги. Некоторые призывники, у кого оторвали одну штанину, не стали обрезать другую. Так и шли, щеголяя голой ногой.

Навстречу спешили владивостокцы. На работу или по другим делам. Никто из них, как ни странно, не удивлялся, не смеялся, не показывал пальцем на плетущееся отребье. Владивосток — флотский город. Здесь давно привыкли к подобным шествиям. Эка невидаль? Новобранцев в «Экипаж» ведут. Там их переоденут в морскую форму, в строй поставят, а в строю, как в пенале, кривых карандашей не бывает. Неказистые фигуры–крючки в статных, бравых молодцов распрямятся. И никто не признает в них сегодняшних оборванцев.

Пока делал дневниковые записи, небо порозовело. Неровная кайма далёкого леса на противоположном берегу позолотилась лучами ещё не видимого солнца. Светает. Но позволю себе пару часиков понежиться, поваляться в тёплой постели, повспоминать. Сделать мысленные наброски рассказа про «Экипаж». Кто служил на флоте, тем не надо объяснять, что это такое. Расскажу другим.

Итак…

«Экипаж»

В обычном понимании этого слова трудно представить разношёрстную толпу прибывающих на сборный пункт флотских новобранцев. Убывающих на корабли и в береговые части. Между них снуют со списками призывников сухопутные и морские офицеры. Покрикивают на молодняк сержанты и старшины. Шныряют по своим служебным делам солдаты и матросы, проходящие службу в «Экипаже». Всё в суматошном движении как на большом вокзале. Перевал–база, одним словом. Пересортировка призывников. Здесь запросто из команды подводников угодить в писаря, в водовозы, в кочегары котельной, отапливающей дома офицерских семей. В солдатскую караульную роту, поставленную охранять какую–нибудь военно–морскую часть. Всё зависит от росчерка пера какого–нибудь офицера, прибывшего в «Экипаж» за пополнением.

— Товарищ капитан–лейтенант! — слышится удивлённый возглас. — А что здесь солдаты делают? Это же морской «Экипаж»!

— Экипаж машины боевой, — смеётся офицер. И серьёзно поясняет будущим «морским волкам»:

— Флот, парни, это не только плавсостав. На флоте много береговых частей. В них есть и солдаты. Погоны у них чёрные с буквами «ТФ» — Тихоокеанский флот.

Не успели поговорить о флотских сухопутчиках, как вот он, лёгок на помине, майор сухопутный. Командует: