Поляк с поплавками - Анджей Загребельный

— А чтобы деточка ни плакала, вот ему подарочек от тёти Оксаны и тёти Маши, — возвестила Мадонна и вручила мне большой непрозрачный пакет.

Подарком оказались неопреновые плавательные бриджи и футболка. Охренеть, такие только у тренера в Волгограде были, для открытой воды! В Союзе таких не делали, однозначно. Я терзал батю в Ленинграде просьбами достать такой. Я плакался деду, что на соревнованиях в открытой воде у меня в плавках яйца мерзнут. И всё безрезультатно. Я вспомнил, что жаловался Машке на эту вселенскую несправедливость, и тыкал ей фоткой, вырезанной из иностранного спортивного журнала. Ну та и взяла на заметку. А когда Оксанка уезжала во Францию, Мадонна ей напомнила про мою «мечту». Размеры мои девчата-кооператорши знали лучше меня, сколько там в талии, сколько размах плеч и прочее. И вот три дня назад Оксанка прилетела и притащила мне чёрный с голубым костюм. Какой же я мудак, что жаловался на пропавшее лето! На тебе Анджей красный «Кавас», только не ной, на тебе «водолазки» и не плачь. А чего я зимой-то не ныл? Может мне дед своего «Мерседеса» вручил бы?

— Маш, охуеть! Сколько должен? — я уже забыл про брови и гладил костюмчик, удивительно приятный на ощупь.

— Забей, ты нам и так с Ксю много подгонов сделал. Можно сказать, мы тебе ещё должны. Кстати, держи «Мальбору», там Оксанка тебе ещё всяких конфетосов жвачек и ещё кое-чего насыпала, глянь в пакете.

Ого! Куча жвачек, конфет в красивых обёртках, какие-то круглые конфеты на палках «Спура-Спурс», несколько пар спортивных носков и несколько труселей на маленьких вешалочках.

— Маш, а трусишки-то зачем?

— Ой, блять, смутился, как девочка, — заржала Мадонна, — Ты ж мальчик большой, а в твоих семейниках только на похороны генеральных секретарей ходить.

— Чего? — не понял я суть Машкиных размышлений.

— Ну ты дебилушка. Завлекёшь в свои польские сети кубанскую молодушку, как скинешь трикушки, а у тебя вместо семейников французское бельишко, вот тут она и задушит тебя между сиськов! Или ты подштанники предпочитаешь? — заржала уже в голос Машка.

— А чё? Батя со склада из части приносил — клёвые, в них зимой нормально ходить, — не понял я.

— Ой, дебиииил!!! — завопила Мадонна и принялась щипать меня за жопу, приговаривая, — Ты чё такой тупой, ты чё такой тупой?!

— Витяяя, забери свою бабу!!! — заорал я в ужасе.

***

Мадонна с Витьком уехали, прихватив бутылочку свежего «мятного». Я сидел в раздумьях и в новом французском «плавнике» на лавочке возле мангала. Я даже себя из шланга водой окатил. Хорошо! А вот теперь думаю — ехать сейчас вечером в Архипку или с утра? Лучше всё-таки, наверное, вечером. В каморке я нормально высплюсь, а то с утра вставать ни свет ни заря.

Опять кто-то засигналил на улице. Но по звуку вроде «Чижик» Воробья!

Как так-то? Он же от меня три часа назад на незаведенном мотоцикле уезжал?

Действительно, это был Колёк и в дупель трезвый!

— Андж, ты не помнишь, что сегодня было, а? — жалобно спросил он меня. Странно, от него даже перегаром не несло.

— Чего было? — включил я дурака.

— Ну, я к тебе заехал... Помню, в летнице сидели, что-то пил и всё... Очнулся дома на диване в саду под черешней. Голова не болит, сушняка нет, а ничего не помню, хоть убей!

— Да не заезжал ты ко мне! Я тебя в крайний раз два месяца назад видел, кстати, здарова! — я подошёл и обнял Воробья и пожал ему лапу.

— Эээ... здаров, — ответил он осторожно.

— Закатывай моцик, пойдём, посидим, расскажешь, что да как!

Спара Джейсон Колёк подозрительно посмотрел по сторонам, потом на меня. Тихон со стороны двора запрыгнул на забор и подозрительно уставился на Воробья.

Колёк помотал головой, отгоняя какие-то видения, и мы, затащив «Чижика», зашли в летницу. Ха! А я только разжарил для себя штук пять вкусных молдаванских пирожочков.

— Колёк! Угощайся, — придвинул я ему тарелку.

Воробей в ужасе отскочил от стола:

— Да не, Андж, что-то не хочу. Давай, ты меня подстригёшь лучше!

Я согласился, ожидая, что Воробей спросит меня за брови и начнёт угорать.

Да ничего подобного, только позавидовал моим поджелтённым волосам. Ещё спросил, где я такие шорты и футболку купил. Он в каких-то журналах видел экипировку мотогонщиков. И костюмчик был весьма похож и необычен. Мадонна была права что ли? Мне обидеться что ли на невнимательность Воробья? У меня такие брови, не хуже чем у Брежнева, а тут ноль внимания!

Работал над головой Коляна долго, потом начал его обесцвечивать и желтить волосы. Спара, убаюканный песнями из магнитофона, прикимарил. Я нанёс последние мазки кусочком поролона и приказал Воробью не открывать глаза.

— Хрр, мм, — ответил мне тот, пытаясь уронить голову.

Ах так! Я под расчёску машинкой подстриг ему брови, красиво вывел широкую часть к переносице. Этот «станичный рокер» послушно задирал голову и не отсвечивал. Где там кисточка? Как Машка показывала наносить краску? Не одному же мне ходить с красивыми бровями! А этот дятел ничего не замечал. Всё время подошло, обесцветился. Поволок его в ванную, заставил промыть хорошенько голову. Потом снова усадил и начал работать расчёской и феном. Красота!

Колёк наконец-то пришёл в себя и радостно пялился на своё отражение.

— Андж, ну в этот раз вообще пиздец! — радостно заорал он. Крутился перед зеркалом, взъерошивал волосы, скрещивал руки на груди. Вылитый, блять, Джейсон Дуван.

— В этот раз ты как-то даже по-другому подстриг, ещё лучше, — восхищался Колёк, не понимавший ничего в бровях. Он и не сообразил про метаморфозу.

Ничего! Абсолютно!

— Давай, Колёк, за новую прическу? — предложил я.

— Блин, — почесал голову Колёк, — такое впечатление, что это со мной уже было!

— Да не переживай, у меня тоже бывают такие глюки, — хохотнул я и демонстративно начал мешать коктейль в болгарский стакан.

Воробей нахмурился, пытаясь что-то вспомнить, автоматически взял с тарелки пирожок и откусил:

— Ммм! С капусткой!

Я, намешав, коктейль и набросав туда мороженных зелёных виноградин, подал его Коляну и переставил кассету на музыкальной приставке.

— И птица ночь не гасит свечи, — выдал снова Пахомов.

У Воробья, сделавшего большой глоток, выступили слёзы,