Сгорая по минутам - Дарья Аркадьевна Егорова

по квартире посуда. Мамаша ненавидела Евгению, Евгения ненавидела мамашу — словом, настоящая семейная идиллия. Папаши для мамаши не было — он ушёл (Женя уже и не помнила, когда), оставив дочь на съедение этой бестии.

— Не смей говорить со мной в таком тоне!

— Не смею.

Девушке было весело. Она огрызалась, наспех расчёсывая волосы — короткие и чёрные, — снедаемая предвкушением… чего-то. Мозг активно припоминал подробности текущей жизни. Сразу всплыл печальный факт — Женя не помнила, где находится Дом. Это воплощение вообще стало для неё проигрышным: она поздно встретила своих подруг, а Алексей… Алексей был слишком далеко и умер слишком рано, где-то на берегах Волги. Пусть только во время ритуала, но Женя это видела. А значит, увидеть его сегодня не получится.

Сердце кольнуло.

«Вероятно, Оддманд должен что-то знать», — успокоила она сама себя и метнулась к двери, в которую неустанно колотили на протяжении уже нескольких минут. Замок щёлкнул. За порогом стоял парень лет двадцати пяти, чей вид сразу же выдавал в нём творческую натуру — странная кепка набекрень, какая-то кофта не по погоде, растянутые широкие штаны и ярко-красный пиджак, пуговиц на котором недоставало. Вещи были смешны по отдельности, но на незнакомце смотрелись органично и добавляли образу какой-то особый шарм.

— Ну привет, актёришко, — хихикнула Женя, заговорщицки подмигивая.

Актёришко закатил глаза и заглянул в прихожую, вертя головой.

— Вы готовы, госпожа? Нам нужно бежать.

— Всегда готова, — ответила девушка. — Можешь не переживать — на мамашу мне сейчас глубоко плевать. Она будет беситься ещё пару часов, и для этого ей даже не нужно моё присутствие. Знаешь, где Дом?

— Приблизительно. Но туда придётся ещё проникнуть.

— Что значит «проникнуть»? — удивлённо спросила Женя, когда они, как два преступника, на цыпочках вышли из квартиры, прикрывая за собой дверь, и устремились по лестнице вниз.

— Я не помню точно, кому сейчас принадлежит Дом, — признался фамильяр, — но он находится где-то за городом, в области леса. А так как вы ещё не знакомы ни с одной из других ведьм, варианта у нас два. Можем поиграть в грабителей и поискать обходные пути или же можем попробовать перехватить одну из них в городе и напроситься к в гости. Но это будет труднее. Гораздо труднее.

— Почему труднее?

— Я понятия не имею, находится ли кто-то из них вообще сейчас здесь.

Женя тяжело вздохнула.

На улице было оживлённо. Горожане куда-то торопливо шли, автомобили, за которые в будущем будут отваливать миллионы поклонники ретро, ехали по своим делам, соседствуя с запряжёнными лошадьми повозками. Мимо пробежал замызганный мальчишка; не успела Евгения и глазом моргнуть, как он всучил ей газету и умчался прочь.

— Славное времечко, — пробормотала она.

— Скажите спасибо, что мы не приземлились на пару-тройку лет позже, — поджал губы Оддманд, поправляя кепку. Теперь она ещё хуже лежала на его кудрявых блондинистых волосах. — В этом случае пришлось бы значительно труднее.

— М-да, действительно, — Женя зябко поёжилась, хотя никакого холода не было и в помине. — Есть варианты, куда направиться?

— Попробуем выехать за город. Сядем на трамвай до конечной, потом придётся пройти пешком… Путь незатейливый. Но по времени прилично, — парень цокнул языком и, шагая чуть впереди, повёл Женю к остановке.

Только сейчас девушка заметила, что окружение было… необычным. Мягко говоря. Неискушённый зритель не заметил бы никаких помех, но Женя видела их невооружённым глазом — воздух пронизывали разряды магии, погибающей медленно, но верно. Если внимательно присмотреться, можно было обнаружить, что улица уходит в никуда — просто обрывается, теряется в искрящемся тумане. Небо застыло в статичной синеве. Облака не двигались с места.

Заметив взгляд госпожи, Оддманд кивнул:

— Я же говорил. У нас мало времени.

— Что здесь творится?

— Временные линии перепутались и постепенно стираются из мировой истории. Нам осталось только прыгать по клочкам, в которых ещё живёт Дом и прилежащая территория. У него пока хватает сил не исчезать. Но резерв не бесконечен, так что я бы советовал вам не глазеть по сторонам лишний раз и поторопиться.

Евгения, знатно поражённая данным открытием, впала в какой-то ступор. Дорожное движение города добило её окончательно. Кони, машины… прогресс рука об руку со стариной. Обыкновенное дело в текущих реалиях, но как же странно видеть это человеку, совсем недавно пришедшему из другого столетия! Женя шла, раскрыв рот, вся подхваченная суматохой и суетой.

В следующую секунду сбоку от неё раздался резкий скрип, и девушка испуганно дёрнулась, тут же споткнувшись. Газета выпала из рук и оказалась раздавлена чьей-то повозкой. Кажется, сама того не ведая, Женя вышла на проезжую часть и только что чуть не пала под колёсами автомобиля. Какой кошмар, только обрела какое-никакое, а тело, и тут…

Дверь машины отворилась, и к Жене тут же подбежала девушка, совсем юная, с перепуганным лицом.

— Вы не ушиблись? Вы не ранены? Давайте, я помогу вам встать, — незнакомка аккуратно помогла Евгении подняться и отряхнуть пыль с сарафана. — Вас, может быть, подвести? О! — её лицо озарилось, и она заговорила ещё быстрее, не давая и повода вставить хоть слово: — Давайте, может быть, я вас угощу? В качестве извинения! Если вы никуда не торопитесь, конечно… — она окинула взглядом Женю и Оддманда и виновато улыбнулась. Женя посмотрела на неё в ответ — и пропала. Сердце ухнуло в пятки.

Это точно была Есения, только рыжая и веснушчатая, но улыбка выдавала её с головой.

Женя переглянулась с фамильяром (тот слегка вскинул брови) и, не веря собственной удаче, защебетала:

— Всё хорошо, не переживайте! Я тоже молодец, замечталась, полезла под машины… Давайте! — выдохнула Женя, но тут же исправилась: — В смысле, если мы вас не стесним… Я, к слову, Евгения. А это…

— Степан, — Оддманд, назвавшийся поддельным именем, чуть кивнул.

Девушка представилась Анной. Женя сделала в своей голове пометку, но продолжила про себя называть её Сеней. Так было проще проникнуться в старой-новой подруге доверием.

— А я вас, по-моему, где-то видела, — хитро щурясь, произнесла Есения, когда они уместились в весьма симпатичном при более близком рассмотрении автомобильчике приятной пыльно-зелёной расцветки.

— Меня? — уточнил Оддманд, хлопая тёмными глазами. Вот умеет же он дурачком прикидываться.

— Да-да, именно вас.

— Ах, да! Актёр Большого драматического, к вашим услугам, — он приподнял кепку, улыбаясь так сладко, что Женя поспешила отвернуться к окну.

«Чрётов дамский угодник», — мысленно проворчала она.

За окном плыл город — хаотичный и уже еле знакомый. Слишком большой и суетливый, чтобы считаться приятным местом. Впрочем, Жене здесь когда-то нравилось. Не считая мамаши, в нём было много хорошего — театры, где она пропадала