Олег Верещагин - Путь в архипелаге (воспоминание о небывшем)

Драккар неспешно, но уверенно добирался к берегу. Нэд не хотел рисковать, выслал вперёд дозор на лодке для промеров. Своего мастерства эрл Кардиган не преувеличивал — его драккар уверенно шёл над мелями, только что не скребя по ним дном, впритирку, но без проблем.

— Пожалуй, я проведу разведку, — подошёл ко мне Вадим. Я покачал головой:

— Пожалуй, я сам её проведу… Слышишь, Нэд? — он махнул рукой, подходя:

— Хорошо, но мы не будем ждать, пойдём сразу следом за вами. Если что, — он подозвал одного из своих мальчишек, с рогом на боку, — трубите.

— Не надо, — отозвался я. — Вадим пойдёт со мной, а у него свирель. Ждите свистка.

— Хорошо, — Нэд хлопнул меня по плечу, — и удачи. Если тебя сейчас всё-таки убьют — то, честное слово, это будет обидно.

— Учту, — усмехнулся я. — Вадим, Йенс, Сергей, Джек — со мной пойдёте?

— Это звучит, как вопрос, — проворчал Вадим, наматывая на кулак ремень кистеня и пряча гирьку в рукав.

— Ответ? — хмыкнул я. Вадим развёл руками:

— Конечно — да.

— Два топовых огня справа по борту, — сказали с носа. В самом деле, примерно в трёх километрах от нас ритмично покачивались два огня, словно бы висевшие в небе. Раньше, чем я успел это сообразить, Нэд сказал:

— Это в заливе за мысом. Два галеона… Знать бы, где третий?

— Если я что-то понимаю, то северней нас, у маяка, — вспомнил я карту Сандры. — И, кажется, форт ещё не взят, иначе зарева было бы вполнеба…

В темноте облегчённо вздохнула девчонка.

— Пошли, а? — почти жалобно попросил Сергей, поправляя перевязи. — Замотался ждать.

— Лодка подана, прошу, — сообщили серьёзно из-под наших ног у борта. — Тут рядом, сползайте, доставим.

— Табань, — приказал Нэд, уже перестав на нас обращать внимание. — Убрать вёсла, волчары!

Если бы я был на месте Сатаны, то, получив известие о появлении драккара, первым делом приказал бы караулить именно мели. Но этот парень — кто бы он ни был — судя по всему, оказался типичным американцем: ограниченным, самоуверенным и недальновидным. Скорей всего, он просто не подумал, что «чужак» может вмешаться в местные дела. И почти так же точно, что «гроза Тихого Океана» редко встречался с европейцами.

Когда мы выбрались на берег, начинало светать — только-только, но вполне достаточно, чтобы не сбиваться с дороги. Мы выбрались к речушке, впадавшей в залив. Справа от нас начинались поля, засеянные уже налившейся золотом пшеницей, а кое-где, полосками — кукурузой.

Спереди тянуло дымом — и полевая дорога вскоре вывела нас к сожжённому мосту. Точнее, он был сперва сожжён — очевидно, защитниками острова — а потом наскоро восстановлен, просто положены брёвна. на той стороне, за садовыми насаждениями, дымил подожжённый маяк. А с этой видны были полдюжины сгоревших и размётанных вигвамов. Несколько человек, перекликаясь, возились около трёх больших, поднятых на столбы, амбаров. Три трупа лежали аккуратным рядком около берега, ещё пять или шесть — просто разбросаны вокруг в притоптанной траве и пшенице. Вадим тронул меня за рукав и указал глазами на тела двух девчонок, уже безжизненные, распятые между вбитыми в землю кольями. А пацана со всаженным в голову томагавком, обвисшего на верёвках у одного из опорных столбов, увидел я сам.

Ну что ж. обычные развлечения для мерзавчиков, достаточно сильных, чтобы метнуть топор или «поставить» свою «палку», но недостаточно людей, чтобы иметь совесть.

— Около дюжины, — заметил Джек. Он не сгибал лук, а держал ладонь на рукояти меча.

— Мелочи, — небрежно сказал Сергей. — Надо только взять живыми парочку и никого не упустить… Заметили, кстати: чем больше кто-то увлекается вот такими вещами, тем хуже он сражается.

— Зайдём отсюда, со стороны поля, — приказал я, обнажая палаш и дагу. — Прижмём их к реке. Вадим, Йенс — на вас по одному пленному.

Немец кивнул. Вадим проворчал:

— Да сделаем…

Сейчас он был похож на самого себя — прежнего, и ответил мне, когда я ему подмигнул.

Мы спустились с пригорка, из-за кустов на котором наблюдали и, войдя в посевы, бесшумно заскользили вперёд.

Я опередил остальных — просто в силу привычки — и, очевидно, всё-таки нашумел. Недостаточно, чтобы серьёзно кого-то обеспокоить, но, когда я вышел на край, то мальчишка, что-то лопавший из берестяного короба (поразительно похожего на наш, русский, туесок!), смотрел именно в мою сторону. Остальные были повёрнуты к нам спинами.

Я поймал глазами недоумённый взгляд пацана и, покачав головой, поднёс лезвие даги к губам: «Тссс…» Но парень то ли был достаточно храбрым, а скорей просто не мог поверить в то, что появился кто-то более опасный, чем они. Туесок упал на землю (там оказались крупные ягоды). Мальчишка заорал, выхватывая палаш.

Прожил он ровно столько, сколько мне понадобилось, чтобы сделать три прыжка, после чего — я неудачно ударил, а из шеи свистнула кровь. Краем глаза я отметил, что Йенс показал — германцы умеют метать топоры не хуже, чем местные — томагавки; со ступенек одного из лабазов падал с топором в голове аркебузир.

Смешно. Похоже, они ещё не верили, что проиграли.

Тот, с которым я столкнулся вторым, отбил два моих удара, третий я направил стык в стык в основание клинка. Мой палаш не подвёл: рукоять его палаша с визгом разлетелась, а руку мальчишка прижал к животу, вместо того, чтобы выхватить хотя бы тесак. Недоумённые — не испуганные — синие глаза мальчишки расширились, словно собираясь выплеснуться из орбит, он приоткрыл рот… и всё. Я разрубил ему голову.

Больше мне драться было не с кем. Один из пиратов улепётывал по мосткам, но Джек, подойдя к реке, не очень спешно натягивал лук, когда он положил стрелу на тетиву, мальчишке оставалось метров десять до первых деревьев, но разделявшие их с Джеком жалкие тридцать метров были просто смешным расстоянием для Путешественника.

Стрела прошила бегущего навылет где-то в области левой лопатки и вошла в дерево. Мальчишка рухнул сразу. Джек зевнул и молча отправился за стрелой.

— Царапнули, — сказал за моей спиной Сергей, и я, обернувшись, увидел, что он затирает обильно кровоточащую рану в левом плече. — Ерунда, — ответил он на мой взгляд.

Около ног Йенса стоял на коленях мальчишка, которому он крутил руки, упираясь коленом в спину. Лицо мальчишки было искажено, в глазах закипали изумлённые слёзы. Очевидно, до него стало доходить, как это — когда больно. Вадим подтащил второго, уже связанного — руки у лопаток, на горле петля. Обоим пленным было лет по четырнадцать, крупные ребята (куда плечистей меня и более рослые), со светлыми волосами и глазами.