Вашингтон Ирвинг - Кладоискатели

— Я ухожу, — сказал он, покачивая головой, — и когда я уйду, моя бедная дочь…

— Оставьте ее на меня, отец, — мужественно сказал Дирк, — я позабочусь о ней.

Вольферт взглянул в лицо этому энергичному статному юноше и понял, что он, как никто, в состоянии взять на себя заботу о женщине.

— Хорошо, — сказал он, — она твоя; а теперь позови мне нотариуса — я сделаю завещание и умру.

Явился нотариус — щегольски одетый, суетливый, круглоголовый маленький человечек — Роорбах или Роллебук, как принято было произносить его имя. Увидев его, женщины принялись всхлипывать и причитать, ибо они считали, что если человек подписывает свое завещание, — значит, он подписывает себе смертный приговор. Вольферт слабым жестом велел им замолчать. Бедняжка Эми скрыла свое лицо и свое горе в пологе постели. Госпожа Веббер, дабы скрыть отчаяние, принялась снова вязать, но оно выдало себя прозрачной слезой, соскользнувшей вниз и повисшей на кончике ее острого носа, между тем как кошка, единственный беззаботный член этой семьи, играла с клубком шерсти, упавшим на пол.

Вольферт лежал на спине; ночной колпак сполз на его лоб, глаза были полузакрыты, на лице лежала печать близкой смерти. Он обратился к нотариусу с просьбой быть покороче, ибо конец его близок и он больше не может мешкать. Нотариус очинил перо, развернул бумагу и приготовился писать под диктовку.

— Дарю и завещаю, — едва слышным голосом произнес Вольферт, — мою небольшую ферму…

— Что вы, неужели всю? — воскликнул нотариус. Вольферт приоткрыл глаза и посмотрел на юриста.

— Да.., всю, — повторил он.

— Как! Этот обширный участок земли, засаженный капустою и подсолнечниками, через который городское управление намерено проложить главную улицу?

— Да, он самый, — тяжко вздыхая и откидываясь на подушку, проговорил Вольферт.

— В таком случае, от души поздравляю того, кто станет вашим наследником, — заявил маленький нотариус, расплывшись в улыбку и потирая руки.

— Что вы хотите этим сказать? — спросил Вольферт, открывая глаза.

— А то, что он сделается одним из богатейших людей в нашем городе, — вскричал маленький Роллебук.

Умирающий Вольферт словно отпрянул от порога небытия, над которым успел уже занести ногу; глаза его загорелись; он сел на постели, сдвинул назад красный ночной колпак и уставился на нотариуса.

— Вы это всерьез? — воскликнул он.

— Совершенно всерьез, — ответил нотариус. — Да, когда по этому обширному полю и лугу пройдет улица и они будут разбиты на строительные участки, их владельцу, наверное, не придется гнуть спину перед богатыми.

— Вы не шутите? — вскричал Вольферт, спустив одну ногу с кровати. — Знаете, пожалуй, я пока повременю с завещанием.

К изумлению всех, умирающий мгновенно преобразился и в самом деле воскрес. Искорка жизни, что едва теплилась в его теле, получила новый запас горючего; она разгорелась, когда маленький суетливый нотариус влил масло радости в его душу. И она снова вспыхнула ярким пламенем. Ищите, следовательно, лекарство для сердца, вы, которые тщитесь оживить тело удрученного человека!

Прошло несколько дней, и Вольферт восстал со своего одра; еще через несколько дней на столе его появилась груда папок с делами, планы строительных участков и улиц. Маленький Роллебук — его правая рука и советник — был неотлучно при нем и, вместо того чтобы составлять его завещание, помогал ему в гораздо более приятном занятии — в сколачивании богатства.

В самом деле, Вольферт Веббер оказался одним из тех довольно многочисленных почтенных голландцев, состояния которых составились без всякого участия с их стороны: они цепко держались за наследственные акры земли, сажали на окраине города турнепс и капусту и кое-как сводили концы с концами, пока, наконец, городская община безжалостною рукою не провела через их владения новых улиц, и они внезапно пробудились от летаргии, обнаружив, к своему изумлению, что они богаты.

Прошло несколько месяцев, и широкая, шумная улица пролегла посередине огорода династии Вебберов, захватив то самое место, где Вольферт мечтал выкопать клад. Его золотые сны сбылись. Он и впрямь наткнулся на нежданный источник богатства, ибо когда его наследственная земля была разбита на небольшие участки и на них были выстроены дома, сданные в надежные руки, то вместо жалкого урожая капусты она начала приносить тучные урожаи ренты, так что в день платежа приятно было смотреть, как его арендаторы стучались к нему с утра и до самого вечера и каждый из них держал в руках пузатый мешочек с деньгами — золотой плод земли.

Родовое обиталище предков было, впрочем, сохранено в целости, но вместо маленького, желтого по фасаду голландского домика посреди огорода теперь, выходя прямо на улицу, гордо высился самый большой дом в предместье, ибо Вольферт расширил его, пристроив с обеих сторон по крылу и добавив наверху купол или чайную комнату, куда он поднимался в жаркие дни и где выкуривал свою трубку. С течением времени весь дом наполнился толстощекими отпрысками Эми Веббер и Дирка Вальдрона.

И так как Вольферт был стар, богат и дороден, он завел себе большую расписную карету, запряженную парою вороных фланерских кобыл, хвосты которых волочились по мостовой. В память о происхождении своего величия и богатства он избрал себе герб — круглую капустную голову, которая и была намалевана на стенках кареты вместе с девизом, гласившим: «Alles Kopf», то есть «Все голова», чем он хотел подчеркнуть, что разбогател исключительно благодаря своей голове.

К вящему величию Вольферта знаменитый в свое время Рамм Рапли отошел к праотцам, и он унаследовал его кресло с кожаным сиденьем в кабачке на Корлировом мысе, где и царил долгие годы, пользуясь великим почетом и уважением, так что всякой истории, которую он рассказывал, верили безоговорочно и любую шутку, изреченную им, неизменно встречали смехом.

Note1

Сцилла и Харибда — два расположенных друг против друга утеса в Мессинском проливе. Упоминаются в Одиссее (XII песнь) как утесы-чудовища, нападавшие на проходящие мимо корабли.

Note2

Чрезвычайно интересный и основанный на подлинных документах рассказ о дьяволе и о «Чертовом переходе» см, в весьма ценном докладе, прочитанном на заседании Нью-Йоркского исторического общества, уже после смерти мистера Никкербоккера, одним из его друзей, выдающимся местным юристом. (Примеч, авт.)

Note3

Буканьеры или флибустьеры — пираты английского или французского происхождения, грабившие в XVII — XVIII веках испанские колонии в Америке.