Охотники за алмазами - Смит Уилбур

Бенедикт отдал Аарону чек на двадцать тысяч фунтов и повернулся к Руби.

— Теперь, — сказал он, — ланч в «Селесте». Еда там ужасная, но зато изумительная обстановка. Нам лучше позвонить и заказать столик — вообще-то это не обязательно, но они ужасно обижаются, если этого не делаешь.

Когда они снова садились в роскошный «бентли», Бенедикт сказал шоферу:

— Поезжай мимо Трафальгар-сквер, Эдмунд. Хочу прихватить газеты из Южной Африки.

Эдмунд остновился у входа в посольство, привратник узнал машину и торопливо скрылся внутри, чтобы снова появиться с пачкой газет.

Они направились к Хаймаркету, и Бенедикт достал «Кейп Аргус».

— Посмотрим, что происходит дома. — Он взглянул на первую страницу и заметно напрягся.

— Что случилось? — Руби с беспокойством потянулась к нему, но он не обратил на нее внимания. Глаза его метались по странице, как челнок ткацкого станка. Она увидела, как краски отхлынули от его лица, оно стало бледным и напряженным. Он кончил читать и протянул ей газету. Она развернула ее.

«ВАН ДЕР БИЛ ДАЙАМОНДЗ» ПОЛУЧАЮТ ЦЕННУЮ КОНЦЕССИЮ СУД ПОДТВЕРЖДАЕТ КАЙЗЕРОВСКУЮ КОНЦЕССИЮ ЛЕНС ПОЛУЧИЛ МОЛНИЮ И САМОУБИЙСТВО

Блюмфонтейн, четверг.

В соответствии со срочной аппеляцией «Сентрал Дайамонд Майнз ЛТД» с целью предотвратить разведку и добычу в районе концессии на юго-западном берегу Африки компанией «Ван дер Бил Дайамондз ЛТД» сегодня судья Тромп отклонил эту аппеляцию, заявив: «Первоначальная концессия дана имперским указом Германии в 1899 году и должным образом ратифицирована актом Объединенного парламента N24 от 1920 года, соответственно она является законной и имеет преимущество перед всеми последующими концессиями, выданными министерством шахт или любым другим органом».

Спорный район занимает сто квадратных километров, в него входят два небольших острова в пятнадцати милях к югу от Картридж Бей и около пяти километров береговой линии. Острова известны как Молния и Самоубийство и в начале столетия активно разрабатывались «Германской компанией гуано». Мистер Джон Ригби Ленс, генеральный управляющий «Ван дер Бил Дайамондз Компани ЛТД», получил права, перекупив их у недействующей компании гуано.

Сегодня в Кейптауне мистер Ленс заявил: «Этой возможности я ждал всю жизнь. Все указывает на то, что Молния и Самоубийство станут одной из богатейших минеральных концессий в мире».

«Ван дер Бил Дайамондз Компани ЛДТ» завершают в Соединенном Королевстве строительство специального судна, и мистер Ленс заявил, что надеется начать разработку месторождения еще до конца этого года.

Руби опустила газету и взглянула на Бенедикта. То, что она увидела, вызвало у нее сильное физическое потрясение.

Бенедикт скорчился на сидении. Вся его уверенность и savoir faire [5] исчезли. Лицо смертельно побледнело, губы дрожали, и она с отвращением увидела, что его глаза полны слезами. Он сжимал руки и безнадежно качал головой.

— Ублюдок, — прошептал он, и голос его звучал глухо. — Каждый раз он побеждает. Я думал, на этот раз возьму верх, но… о Боже, как я его ненавижу!

Он жалобно смотрел на нее.

— Каждый раз он это делает. Я часто думал, что победил его, но он каждый раз…

Она удивилась его реакции.

— Разве ты не доволен? «Ван дер Бил Дайамондз» теперь заработают миллионы…

— Нет! Нет! — свирепо прервал он ее, и из него полились годы ненависти, раздражения и унижения. Руби молча слушала, постепенно начиная понимать все, удивляясь тому количеству боли и ненависти, что он обнажал перед ней. Он вспоминал разговоры двадцатилетней давности. Незначительные эпизоды детства, невинные замечания, которые терзали его десятилетиями.

— Значит, ты не хочешь его успеха? — спросила она.

— Я хочу уничтожить его, стереть в порошок, унизить.

Секунд десять Руби молчала.

— И как мы это сделаем? — спокойно спросила она.

— Вероятно, никак. — Тон Бенедикта раздражал ее. — Он всегда побеждает, мы просто не сможем…

— Вздор! — выпалила Руби. Теперь она рассердилась. — Нужно все тщательно обдумать и решить, как его остановить. Он всего лишь человек, а ты уже доказал свои способности умного и преуспевающего бизнесмена.

Выражение лица Бенедикта изменилось, он снова оживился. Почти энергично повернулся к ней. Мигнул.

— Ты на самом деле в это веришь?

Койка узкая, решил Сержио Капоретти, слишком узкая. Завтра нужно вызвать плотника.

Он лежал на спине, накрытый одеялом живот мешал ему смотреть на юг. Лежал и оценивал свое физическое состояние. Как ни странно, хорошее. Немного болели глаза, во рту вкус застоявшегося сигарного дыма и кислого вина, но это вполне выносимо. Вначале его тревожила свинцовая тяжесть в ногах, но потом он вспомнил, что на нем по-прежнему тяжелые рыбацкие сапоги. Одна из девиц жаловалась на это.

Он приподнялся на локте и взглянул на девиц. Они лежали по обе стороны от него, зажав своими массивными телесами. Большие сильные девушки, он их тщательно подбирал, ни на унцию легче двадцати стоунов. Сержио удовлетворенно вздохнул: уикэнд был удивительный. Девушки храпели так гармонично, как будто заранее отрепетировали это действие. Он с восхищением слушал несколько минут, потом выбрался из койки и встал посреди каюты, одетый только в тяжелые сапоги. Преувеличенно зевнул, почесал густые черные завитки на груди и животе и скосил глаза на настенные часы. Четыре утра, понедельник. Уик-энд получился замечательный.

Стол был уставлен пустыми бутылками и грязными тарелками. На одной из тарелок застыла масса болонских спагетти, он прихватил с собой тарелку. Поднимаясь на мостик «Кингфишера», капитан пальцами брал холодные спагетти и отправлял в рот.

Постоял у перил, — обнаженная фигура в больших сапогах, прижимающая тарелку спагетти к груди, — и осмотрел док.

«Кингфишер» получал последние усовершенствования, указанные Джонни Ленсом. Он стоял гораздо выше уровня, на котором будет сидеть в воде. Хотя корабль был всего лишь в три тысячи тонн водоизмещения, он казался черным и чудовищным в свете прожекторов, освещавших док. По необычному силуэту ясно было, что корабль спроектирован для специальных целей. Надстройки сдвинуты к корме, как на нефтяном танкере, на передней палубе большой портальный кран, который будет контролировать драгу, и массивные танки для сжатого воздуха.

В этот утренний час док был пуст, завитки морского тумана касались борта «Кингфишера».

Стоя в пятидесяти футах над доком, по-прежнему пожирая холодные спагетти, Сержио помочился через перила, извлекая простое честное удовольствие из длинной изогнутой струи и звона жидкости о бетон внизу.

Вернувшись в каюту и добродушно поглядывая на спящих валькирий, он прикончил спагетти. Тщательно вытер пальцы о волосы на груди и разбудил девушек.

— Вставайте, мои кошечки, мои маленькие голубки, время игры прошло, теперь время работы.

С латинской галантностью он усадил их в такси у ворот дока, смачно поцеловал каждую, дал чек, бутылку шампанского и пообещал еще одну встречу вечером в следующую пятницу.

Пробираясь назад среди путаницы механизмов и зданий, он зажег длинную черную сигару, с удовольствием вдохнул дым, но когда увидел «Кингфишер», остановился в удивлении и раздражении. У трапа, ведущего на палубу «Кингфишера», стоял большой, цвета меда «бентли». Сержио ненавидел посещения боссов компании, особенно в такой утренний час.

Шланг уходил в зеленую глубину, и они двигались вдоль него, придерживаясь руками. Трейси все еще слегка нервничала. Это не Средиземное море, где теплая голубая вода по-дружески обнимает ныряльщика, — это дикий Атлантический океан, холодно-грозный, зеленый и неприрученный. Он пугал ее, но присутствие Джонни успокаивало.

Насос, накачивающий воздух, гудел, холодная вода пробивалась у рукавов и шеи костюма Трейси.

В шестидесяти футах под поверхностью Джонни задержался и всмотрелся в стекло ее маски. Улыбнулся — его рот был искажен нагубником. Она подняла вверх большой палец. Оба посмотрели вверх. Поверхность казалась серебряной, как неправильное зеркало, и черная сигарообразная тень корабля была окутана странным светом. Шланг и якорная цепь пронизывали серебряный потолок и уходили вниз, в тенистые зеленые глубины.