Луи Жаколио - Собрание сочинений. В 4-х т. Том 1. В дебрях Индии

К великому своему удивлению, сэр Джон заметил, что его слова не произвели ожидаемого им действия, а вызвали только насмешливую улыбку на губах его противников.

— К сожалению, я должен разбить твои иллюзии, сэр Джон, — сказал Сердар. — Было бы слишком наивно с нашей стороны открыть тебе наши планы и дать возможность бороться с ними.

— Стало быть, ваше обещание — обман!

— Нисколько! Через несколько минут ты спокойно будешь спать в своей постели; когда же ты проснешься утром, то не отдашь ни одного из перечисленных тобой приказов.

— Кто помешает этому?

— Никто, но тебе и в голову не придет этой мысли.

— Я ничего не понимаю…

— Еще бы, сэр Джон! Снедаемый честолюбием, озабоченный исключительно личными интересами, ты не снизошел до того, чтобы изучить в Индии любопытные проявления силы факиров и проследить в Европе за ходом науки о явлениях гипноза. Изучение этих явлений перешло теперь из рук шарлатанов в руки истинных людей науки. Ученые Англии, Франции и Германии достигли в этой области поразительных результатов. К числу таких фактов принадлежит следующий: у пациента, который находится под влиянием внушения, может сохраниться сознание собственного «я», способность говорить о каком угодно предмете со всеми признаками ясного сознания, как ты это делаешь сейчас, сэр Джон; а между тем у него, незаметно для него самого, отсутствует какое-нибудь чувство или какая-нибудь из умственных способностей, например, память. Пока длится внушение, пациент свободно рассуждает о разных фактах, логически связывает мысли и считает, что он вполне владеет собой; но с того часа, как кончилось внушение, память ничего не напоминает ему о том, что случилось во время этого внушения, и он даже забывает о том, что подвергался ему. Таким образом, сэр Джон, ты все время находишься под моим влиянием; я дал возможность свободно действовать твоему уму, вычеркнув из него память, а потому после пробуждения ты не вспомнишь даже, что выходил ночью из своей комнаты.

Вице-король слушал эти объяснения с недоверчивой улыбкой, не стараясь скрыть свой скепсис, и хотел даже позволить себе по этому поводу несколько колких замечаний, но Сердар, находивший, что сеанс длится слишком долго, пристально взглянул на него и сказал повелительно:

— Спи! Приказываю тебе!

Действие его слов было мгновенно. Сэр Джон повиновался без малейшего сопротивления, устремив пристальный взгляд на Сердара, и с этой минуты все мозговые центры его сосредоточились на подчинении своей воли воле последнего.

— Следуй за мной, — сказал Сердар, и сэр Джон двинулся за ним, как автомат, соразмеряя свой шаг с его шагом и не спуская с него взгляда. В ту минуту, когда они выходили из комнаты, Фредерик де Монморен обернулся и сказал Комитету Трех:

— Созовите своих товарищей, я сейчас возвращусь. Мы поговорим о важном деле; Анандраен расскажет, как мы сегодня вечером натолкнулись на Эдуарда Кемпбелла, моего племянника, который следил за нами; кто знает, быть может, он скрывался в Джахара-Бауге еще в то время, когда мы были там с начальником поста Велура, и подслушал важный разговор, который мы вели в хижине дорванов… Дело серьезное, и надо его обсудить.

После этих слов мнимый пандаром скрылся в сопровождении вице-короля, который следовал за Сердаром, как тень.

Лучи солнца заливали широким потоком комнату, когда сэр Лоуренс проснулся… Он забыл накануне опустить портьеры на окне, и в глаза ему бил ослепительный свет. Дневное светило стояло уже высоко, указывая ему на то, что он долго проспал сегодня, но он не жаловался на это, потому что был в очень хорошем расположении духа.

— Прекрасный день! Счастливая судьба! — сказал он, нажимая на кнопочку звонка, — я уверен, что получу сегодня добрые вести. Как хорошо снимает крепкий сон физическую усталость и заботы!

В комнату вошел дежурный адъютант.

— Который час, Перси? — спросил вице-король.

— Около десяти часов утра, ваше превосходительство, — отвечал молодой офицер, — вы, вероятно, долго не ложились вчера вечером?

— Не дольше обычного, Перси! Почему вы спросили меня об этом?

— Потому что сегодня ночью, часа в два, я вошел, думая, что вы позвали меня, — вас не было в комнате, но дверь на террасу была открыта, и я подумал, что вы вышли подышать свежим воздухом.

— В два часа утра? Вы шутите.

— Нет, ваше превосходительство, спросите Нолана, он сопровождал меня.

— Странно, — сказал вице-король, — я не помню.

Потом он прибавил задумчиво:

— Лунатик я, что ли?

В комнату вошел Нолан в сопровождении индуса-скорохода, покрытого пылью.

— Курьер, которого посылали на Малабарский берег.

— Я был уверен, предчувствие не обмануло меня, — сказал сэр Лоуренс.

Туземец встал на колени и подал ему пальмовый лист, покрытый условными знаками. Не успел вице-король взглянуть на него, как вскрикнул от радости и, не заботясь об этикете, который он всегда тщательно соблюдал, захлопал в ладоши и, чуть не танцуя, крикнул молодым офицерам:

— Господа! Господа! Трижды ура в честь королевы, Нана-Сахиб взят в плен!..

При этой неожиданной новости оба островитянина, лица которых, и без того красные, окруженные рыжеватой растительностью, характерной для сыновей Альбиона, приняли вдруг цвет вареного рака, присоединившись к радости своего начальника, запрокинули назад голову и три раза с энтузиазмом крикнули так громко, что все стекла в окнах задрожали:

— Ура! Ура! Ура! Да здравствует королева Виктория!

Излив таким образом свою патриотическую радость, сэр Лоурене снова взял пальмовый лист и еще раз прочел его. Кишнайя с помощью знаков, условленных между ним и вице-королем, писал следующее:

Нухурмур, Малабар.

Мы на месте. Нана ничего не подозревает и принял нас с восторгом как послов общества Духов Вод. мы едем сегодня вечером в Биджапур, и я надеюсь привезти всю банду, которая не подозревает ожидающего ее приема.

Только один из них опасен — француз по имени Барбассон, он внушает мне меньше доверия, чем остальные, но я слежу за ним.

Если ничто не помешает, то завтра вечером мы будем во дворце Омра.

Прикажи, чтобы по приезде в Биджапур нам не попался навстречу ни один шотландский солдат.

Нельзя до последней минуты вызывать ни малейшего подозрения.

Нана-Сахиба мы только тогда можем считать своим пленником, когда за ним закроются двери дворца.

Сэр Лоуренс несколько раз прочел это послание.

— Гм! — сказал он после нескольких минут размышления. — Я, быть может, слишком поспешил праздновать свою победу… Но никогда еще моя звезда не сверкала так ярко; и я верю, что она не изменит мне, когда я так близок к цели.