Уилбур Смит - Орел в небе

– Может быть, – вслух сказал он, – может быть, здесь я найду все.

Под вечер Дэвид расплатился с таксистом на стоянке университета и позволил солдату у главного входа обыскать себя. Эти обыски при входе были настолько обычны, что скоро он перестал их замечать. Он удивился, увидев почти пустынный кампус, но потом вспомнил, что сегодня пятница, и темп жизни уже замедляется: наступает суббота.

Иудины деревья на главной площади и вокруг бассейна были в полном цвету. Дэвид направился в административный корпус и обратился к дежурному, который уже собирался уходить.

– Мисс Мардохей, – тот сверился со списком. – Да. Кафедра английского языка. На втором этаже Лейтермановского корпуса. – Он показал через стеклянную дверь. – Третье здание справа от вас. Идите сразу туда.

Дебра была со студентами в аудитории. Поджидая ее, Дэвид отыскал на террасе скамью на солнце. Неожиданно он ощутил холодок неуверенности. Впервые после Афин он усомнился, есть ли у него основания ожидать, что Дебра Мардохей встретит его с распростертыми объятиями. Несмотря на прошедшее время, он затруднялся оценить, как он вел себя с ней. Дэвид, с его внешностью и богатством, никогда не грешил самокритикой. И вот, поджидая ее, он впервые в жизни подумал, что, вероятно, Дебра права и он вел себя как избалованный ребенок. Он все еще думал об этом, когда послышались голоса, застучали каблуки по плитам, и на террасе показалась группа студентов с охапками книг. Проходя мимо, большинство девушек задумчиво поглядывали на него.

Через некоторое время появилась Дебра. Она несла под мышкой книги, через плечо – сумку на ремне, волосы ее были забраны наверх и перевязаны на затылке; не накрашена, но платье – яркое, в больших оранжевых завитках. Кожаные сандалии на босу ногу. Рядом с ней шли две студентки, она о чем-то говорила с ними и не замечала Дэвида, пока он не встал. И тут она застыла – эту абсолютную неподвижность он заметил у нее еще в кантине в Сарагосе.

Дэвид удивился тому, как неловко себя чувствует, словно руки и ноги у него выросли на десяток размеров. Он улыбнулся и неуверенно пожал плечами.

– Здравствуй, Деб. – Собственный голос показался ему хриплым.

Дебра вздрогнула и в панике попыталась пригладить волосы у висков, но ей помешали книги.

– Дэвид... – Она сделала шаг к нему, остановилась, оглянулась на студенток. Те почувствовали ее смятение и исчезли, и она снова повернулась к нему. – Дэвид... – повторила она, и тут на ее лице появилось крайнее отчаяние. – О боже, а я даже губы не накрасила!

Дэвид с облегчением рассмеялся и пошел к ней, расставив руки, а она бросилась к нему, но книги и сумка мешали, и Дебра, задыхаясь, раздраженно забормотала что-то. Наконец она избавилась от них, и они с Дэвидом обнялись.

– Дэвид, – шептала она, обеими руками обнимая его за шею. – Ах ты, скотина, почему так долго? Я уже почти потеряла надежду.

У Дебры был мотороллер, который она вела так отчаянно, что распугивала даже таксистов, пользовавшихся репутацией людей хладнокровных и бесстрашных до предела.

Дэвид, примостившись на заднем сиденье, обнимал ее за талию и упрекал, когда она, обогнав транспортный поток, резко сворачивала перед носом у встречных машин. Мотороллер весело гудел.

– Я счастлива, – объяснила Дебра через плечо.

– Отлично. Тогда поживи еще немного, чтобы насладиться этим.

– Джо удивится.

– Если мы до него доберемся.

– Что случилось с твоими нервами?

– Только что все их растерял.

Она по извилистой дороге спустилась в долину Эйн Карем, словно вела "мираж", а сама через плечо рассказывала о местах, через которые они проезжали.

– Это монастырь Источника Марии, где она встретила мать Иоанна Крестителя – согласно христианскому учению, в котором ты такой дока.

– Оставь историю, – взмолился Дэвид. – На повороте автобус.

Под сенью олив лежала лишенная возраста деревня, в бока холма вросли церкви, монастыри, сады, окруженные высокими стенами, – оазис живописной древности, а в небе над вершиной маячили высотные дома современного Иерусалима.

С главной улицы Дебра свернула в узкий переулок; по обе стороны поднимались высокие, изъеденные временем стены. Она затормозила у прочных металлических ворот.

– Мы дома, – объявила она, завела мотороллер в сторожку у ворот, заперла ее и только потом открыла боковую калитку, таившуюся в углу стены.

Они оказались в саду, обнесенном высокими стенами, чистыми, сверкавшими белизной. Во дворе росли оливковые деревья с толстыми кривыми стволами. На стены взбирались виноградные лозы и раскидывали над головой листву. На них уже висели зеленые гроздья.

– Бриг – заядлый археолог-любитель, – Дебра указала на римские и греческие статуи у олив, на выставку глиняных амфор у стен и древние мозаичные плиты, выстилавшие дорогу к дому. – Разумеется, это запрещено законом, но он все свободное время проводит на раскопках древних поселений.

Кухня была гигантская, с огромным открытым очагом; современная электрическая печь казалась в ней неуместной, но медные котлы были начищены до блеска, пол, выложенный плиткой, надраен, и пахло чрезвычайно приятно.

Мать Дебры, высокая, стройная, со сдержанными манерами, казалась ее старшей сестрой. Сходство было поразительным, и, здороваясь с ней, Дэвид с удовольствием подумал, что так же будет выглядеть Дебра в ее возрасте. Дебра познакомила их и заявила, что Дэвид останется поужинать – факт, о котором до этой минуты он не подозревал.

– Прошу вас, – слабо сопротивлялся он, – я не хотел бы вторгаться к вам. – Он знал, что вечер пятницы – особое время в еврейском доме.

– Вы не вторгаетесь. Мы будем рады, – мать Дебры отклонила его возражения. – Здесь дом большинства парней из эскадрильи Джо, и нам это нравится.

Дебра принесла Дэвиду пиво "голдстар", и они сидели на террасе, когда появился отец. Он прошел в калитку, пригнувшись под каменным карнизом; входя в сад, снял форменную фуражку.

На нем был мундир; куртка, с матерчатыми нашивками, свидетельствующими о звании, и с крыльями на нагрудном кармане, расстегнута. Плечи слегка сутулые, вероятно, оттого, что ему часто приходится забиваться в тесную кабину истребителя, голова – лысая, с монашеским венчиком седых волос, под колючими усами сверкал золотой зуб. Большой крючковатый нос, нос библейского воина, темные глаза с такими же золотистыми искорками, как у Дебры. Властность и уверенность в себе этого человека мгновенно вызвали уважение Дэвида. Он встал, чтобы пожать генералу руку, и совершенно естественно обратился к нему "сэр".